- Митя,
потерпи, сынок,
немного осталось,
- прошептал я,
чувствуя, что
и мои силы уходят
так стремительно,
что я уже начал
опасаться, что
не смогу довести
сеанс отворота
до конца. Я клял
себя за самоуверенность,
клял Татьяну,
и клял ту ведьмицу,
так грубо и
бесчеловечно
изготовившую
приворот на
крови. Я надеялся
на чудо, на то,
что сейчас, вот
прямо сейчас,
мне явится моя
бабка, и поможет
спасти этого
несчастного...
Чуда
не случилось,
лишь где-то,
словно откликаясь
на мои мысли
взбрехнула
собака. Почти
сразу же ей
стали вторить
и другие, а вскоре
донесся далекий
звук едущего
автомобиля.
Отстраненно
удивившись,
кому это вздумалось
ездить ночью
по нашим дорогам,
я переключил
все внимание
на Митьку. Нужно
было, чтобы он
смог повторить
за мной важные
слова очищения.
Даже не дотрагиваясь
до него, можно
было почувствовать
исходящий от
парня холод.
Я с трудом смог
поднять его
тяжеленное
тело и помог
ему встать на
колени.
- Митя,
сынок, - я говорил
ему чуть не в
самое ухо но,
похоже мои
слова доходили
до него не сразу,
- ты слышишь
меня?
Он качнул
головой влево,
едва не заваливаясь
на бок, но я вовремя
сумел удержать
его. Свечи уже
догорали, и
нужно было
успеть завершить
отворот до
того, как погас
бы последний
огарок. Легкий
ветерок разносил
остатки дыма
ладаницы, и я
несколько раз
встряхнул
парня, пытаясь
привести его
в чувство.
- Митя,
Митя, очнись!
- Я уже не старался
говорить шепотом,
тем более что
лай, словно
взбесившихся
собак почти
заглушал мои
слова.
Звук
едущего по
нашим ухабам
автомобиля
стал намного
ближе, но мне
уже было не до
того. Митя терял
сознание, и я
никак не мог
помешать этому.
Отчаяние охватывало
меня, ледяной
змеей вползая
в душу. Я собрал
остатки сил
и еще раз встряхнул
парня. Митя
открыл глаза,
бессмысленно
глядя на меня,
и снова закрыл
их. Он был без
сознания, и не
падал на землю
лишь благодаря
тому, что я все
еще мог удерживать
его непомерно
отяжелевшее
тело. Я быстро
уставал, и мне
уже и самому
хотелось все
бросить, и улечься
на землю. Я
чувствовал,
что сам теряю
сознание, и
лишь чудом еще
продолжал
стоять на коленях
и удерживать
бесчувственное
тело парня.
Яркий, бьющий
откуда-то сзади
свет, и резкий
звук тормозов
заставил меня
обернуться.
От остановившейся
неподалеку
машины, к нам
бежали две
фигуры. Свет
фар мешал разглядеть
их в подробностях,
но по очертаниям
фигур, я понял,
что это женщины.
Огарки начали
тухнуть один
за другим. Я
собрал последние
силы и, повернувшись
к Митьке, заорал
ему прямо в
ухо:
