«Знаете, а я мог бы… Да… — Он засмеялся. — Кровь гуще, чем вода, Мери Грей».
Думаю, мой голос достаточно точно выражал мою растерянность: «Вы очень добры, но в действительности… Вы вряд ли можете думать, что я поддержу ваши фантазии, даже если наши семьи и действительно были связаны сто или больше лет назад. Нет, спасибо большое, мистер Винслоу, но я тоже говорила искренне. — Я улыбнулась. — Знаете, вы, скорее всего, просто плохо подумали. Представляете, какая произошла бы сенсация, если бы я появилась в Вайтскаре вместе с вами? Вам это приходило в голову?»
Он ответил очень странным голосом: «Как ни странно, да».
На секунду наши глаза встретились. У меня возникло странное ощущение, что мы читаем мысли друг друга. Я сказала резко: «Должна идти. Правда. Пожалуйста, давайте это так и оставим. Не буду вас раздражать и опять говорить, что мне было интересно. Это было редкостное ощущение. Но не сердитесь, если я скажу, что не хочу его продлевать. Это правда. Спасибо за предложенную помощь. Вы очень добры. И до свидания».
Я протянула руку. В этой обстановке и после того, что произошло, жест казался весьма нелепым, но казалось, он поможет прекратить разговор и даст возможность удалиться. К моему облегчению, молодой человек, хоть и не сразу, решил больше не протестовать. Принял мою руку, будто признал поражение. «До свидания, Мери Грей. Очень жаль. Желаю всего наилучшего».
Уходя, я чувствовала спиной его взгляд.
Or take me by the body so meek,
Follow, my love, come over the strand —
And throw me in the water so deep,
For I darena go back to Northumberland.
Ballad: The Fair Flower of Northumberland
Когда раздался стук в дверь, я поняла, кто это, еще до того, как подняла глаза от чемодана.
Хозяйки, миссис Смитсон, не было дома, но даже не зная этого, я бы не перепутала неуверенный, почти нервный стук с ее мощными ударами. Совершенно ясно, будто мощная полированная дверь превратилась в стеклянную, я представляла, кто за ней стоит — крепкая, одетая в коричневое женщина, которая последние три вечера сделала пребывание в кофейне Касбаха почти невыносимым. Она изучала мое лицо так внимательно, будто вся ее жизнь зависела от того, запомнит ли она меня в малейших подробностях. Одна из девушек у прилавка Эспрессо сказала: «…как кинорежиссер в поисках новой звезды». А я предположила: «Она думает, что знает меня, и собирается с силами, чтобы заговорить».
Недавняя встреча у римской Стены еще не выветрилась из памяти. Я понимала, что судьба в лице этой женщины преподносит продолжение той истории, и заранее устала. Хотя я никогда не видела ее раньше, в ней было что-то слабо знакомое. И еще она, неизвестно почему, действовала на нервы.
