Одна тарелка попала мне в левый глаз. Я не почувствовал боли, но услышал слова Агнес:
— Я от тебя уйду!
До сих пор в кулачных боях мне всегда удавалось уберечь свои зубы. Но в тот летний вечер я сам выбил себе зуб. Я выстоял во всех драках в Ротфлисе без единого синяка под глазом — и только в тот вечер, когда Агнес сказала, что уйдёт от меня, мне это не удалось.
Я услышал её слова — и выбил себе передний зуб собственным стаканом с водкой. Я принёс этот зуб в жертву во имя нашей любви.
Рихард Гржибовский, владелец «Принцессы Манор», на следующий же день вызвал нас к себе в кабинет. Я переступил порог клуба с разбитым сердцем и с повязкой на глазу. У Джимми дела обстояли не лучше моего, хотя он так же, как и я, не хотел бы признаться, что каждое движение причиняет ему боль. На голове у него была повязка, сквозь которую тут и там проступали пятна крови. Он кичился тем, что имеет особо прочный череп:
— Моя крепкая башка не раз спасала мне жизнь, особенно во Вьетнаме, когда я воевал с американским империализмом!
— Дядя! Когда Гржибовский нас вышвырнет, твоя крепкая башка тебе не поможет, — сказал я.
Наш шеф был настоящий лихоимец. Худой, старый человек сидел в кожаном кресле и курил трубку. Он говорил по-польски с лёгким английским акцентом, но его манера растягивать слова, грассировать «р», преувеличенно подчёркивать ударения, выдавала, что акцент этот скорее наработанный, чем благоприобретённый за долгие годы под воздействием чужого языка.
Гржибовский оскалил зубы, пососал свою трубку и налил себе кофе. Потом он начал свою литанию в строгом тоне командующего:
— Солдаты! Во-первых: отныне я запрещаю вам вообще что-нибудь говорить во время ваших выступлений в моём клубе. Вы можете только играть и петь, больше ничего! Гороскопы в качестве заполнения перерывов в музыкальной программе исключаются! Больше никаких русских анекдотов, никаких предсказаний и пророчеств, а главное — никаких оскорблений в адрес публики! В случае неподчинения вы будете немедленно уволены!
Я промолчал и ответил лишь испуганным «хм», поскольку не хотел показать, что у меня выбит передний зуб. Я был словно пират, который во время потасовки в порту за один вечер потерял всё: честь, любимую и деньги.
Мой дядя, напротив, сорвал с головы окровавленную повязку и завопил:
— Но, шеф, ты только посмотри! Я же пострадал! А кроме того, в заведении не протолкнуться с тех пор, как я разбил русских в пух и прах со всей их чудо-технгасой! А беременные невесты?! Что же им, к цыганкам бежать, которые их только обчистят? При мне все находятся в приподнятом настроении. Я же не говорю ничего, кроме правды, как и полагается профессиональному ясновидящему, а дети-уроды в наше время не редкость! Рождаются и с двумя головами, и ещё хрен знает что!
