Гржибовский был непоколебим и продолжил свою проповедь:
— Не перебивайте меня, мистер Коронко, когда я отдаю вам распоряжения!
— Так точно! — гаркнул Джимми.
— Итак! Во-вторых: за весь ущерб, нанесённый имуществу в результате драки, ответите персонально вы! А теперь, — он глубоко вздохнул, — я зачитываю список…
— Какой ещё список? — насторожился мой дядя.
— Не перебивайте меня! — закричал Гржибовский.
— Так точно! Так точно! Так точно!
— Итак! Следующие предметы были повреждены или окончательно сломаны: восемь стульев, три стола, два абажура и картина с изображением нашего Папы Римского!
— А святой отец чего забыл на этой дискотеке? — удивился Джимми.
— Да вы кощунник! Что вы себе позволяете! — вскричал Гржибовский. — Мой клуб — это вам не какая-нибудь дешёвая забегаловка, а ресторан в три звезды!
— Безусловно! По крайней мере две из этих звёзд я своими глазами видел каждый вечер, когда…
— Молчать!
— Так точно!
— Итак! Теперь посуда! В моём списке указаны следующие потери фарфоровой и стеклянной посуды: четыре блюда с теплосберегающей крышкой, пять супниц, тридцать тарелок, пятнадцать чашек, пятьдесят семь стаканов всех видов и одна бесценная ваза династии Мин!
— А это ещё что за предмет? — заинтересовался Джимми. — Не тот ли это маленький зелёненький ночной горшок, который стоял в витрине?
Гора наших долгов составила в общей сложности около четырёх тысяч долларов. К этому нужно было присовокупить один из наших мониторов и микрофон, погубленные во время потасовки. Поскольку у нас не было никаких сбережений, нам пришлось выступать в «Принцессе Манор» бесплатно почти два месяца.
— А я-то думал, в Америке уже отменили рабовладение, — сказал дядя. — Но зато теперь я понимаю, почему негры и узкоглазые так ненавидят белого человека! Думаю, мне тоже нужно сменить цвет кожи.
На те восемьсот долларов, которые я зарабатывал в «Тако Белл», было не разгуляться.
Нам срочно нужно было найти новую работу, но мы даже не знали, с какой стороны браться за эту задачу. Теперь мы оба поняли, как много хорошего делала для нас Агнес. Ей всегда приходила в голову какая-нибудь спасительная идея. В этом была её сильная сторона Она умела разговаривать с людьми. Мы же не обладали её бесценными качествами: прямотой, соединённой с бесхитростным дружелюбием.
В сентябре Агнес сдала государственный экзамен для иммигрантов и сразу же устроила мне сцену:
— Ты набитый дурак, Теофил! — сказала она. — Как можно быть настолько слепым? Ты безглазый, как кость! Коронржеч — наша могила! Если бы ты меня действительно любил, мы бы уже давно от него съехали!
