Женская фигурка метнулась к двери, и он услышал слова, полные ненависти:
— Я отомщу тебе за унижение, ничтожный млеччх!
— К твоим услугам, — пробормотал Конан, откидываясь на подушки. — Когда ты снова мне приснишься…
Он почти забыл о своем странном видении за следующие два дня, наполненных приятными государственными заботами. Заботы сводились к рассылке людей, собиравших, согласно обычаю, подати для Одноногого Синга. Горы мешков, штабели сундуков и ящиков громоздились во дворе золотого дворца; беспрерывной чередой шли навьюченные лошади и ослы, буйволы тянули тяжелые повозки, полные добра: гадхарцы приносили дань, долженствующую обеспечить им благоволение богов и процветание — до следующей Халипуджи. Находились, впрочем, такие, кто более полагался на острые клинки пуджаров и втайне надеялся, что млеччх не выстоит целый день на одной ноге и добро вернется к своим хозяевам; но эти помалкивали.
Пред очи Конана являлись вельможи с доносами друг на друга — он гнал их прочь. Приходили тяжущиеся — он предлагал каждому решить дело в честном поединке. Какие-то женщины с раскрашенными лбами и полными животами умоляли разрешить им повсюду следовать за любезным героем и клялись целовать следы его божественных ног — варвар только смеялся. Разве не сможет он теперь купить столько женских ласк, сколько пожелает? Зачем ему свита фанатичных привержениц, которые к тому же взвоют, как только покинут свои теплые края?
Он не видел девушку все это время и вспомнил о ней только теперь, стоя на помосте под палящим солнцем. Может быть, Ка Фрей действительно приходила к нему той ночью? Шутка? Или все-таки сон?
Воспоминание тревожило киммерийца, и смутное ощущение надвигающейся беды постепенно нарастало в его душе. Солнце светило все так же ярко, пуджары выделывали свои штуки, радующие глаз бывалого воина, жрецы, зачерпывая воду, уже шаркали рогами по дну котла. Церемония подходила к концу, а вместе с ней близилось и освобождение: наконец он сможет покинуть уже порядком надоевший Город Слона и отправиться, куда пожелает. Он снимет с анупры маску и возьмет ее с собой, пусть будет его спутницей, пока пожелает. Когда они достигнут Айодхьи, он поделится с вендийкой своими богатствами, в конце концов, в том, что они ему достались, есть и ее заслуга. Еще немного…
Но чувство опасности все нарастало, словно темная сила, таящаяся в храме на рыжем холме, решила наконец явить свою силу. Там, за черными стенами, возникало и ширилось, как грозовое облако, нечто…
