На длинных пальцах, лежавших на его обнаженной груди, поблескивали серебряные сердечки, скрепленные бисерными нитями с агатовый полумесяцем на тыльной стороне ладони, а тот, в свою очередь, крепился двумя тонкими цепочками к золотому браслету на тонком запястье.
Киммериец перевел взгляд на гибкий стан девушки, едва прикрытый полупрозрачной накидкой, и заметил под тонкой тканью сверкающий алыми и зелеными искрами набедренный пояс с подвесками в виде бубенчиков и петель, спускавшихся с левого бока, на точеной шее — алмазное ожерелье и шнур с золотыми розетками в густых волосах…
— Украшения клинхов прекрасны, — пробормотал он, — ты — словно дивное видение, посланное Сомой…
— Еще не проснулся, кшатрий?
Конан не узнал голоса вендийки: говорила она плавно и слова выговаривала правильно и красиво.
— Кто такие клинхи?
— Уже забыла песьеголовых?
— Ах, эти… — Дивное видение презрительно скривило губки. — Послушай, млеччх, я не знаю, почему ты решил, что мои драгоценности из Дангуна. Гадхарцы не имеют никаких дел с презренными потомками трехголового чудовища. Между нами нет взаимопонимания, хотя мы и готовы к диалогу. Но я пришла не за тем, чтобы обсуждать политические проблемы. Я пришла, чтобы молить тебя отдать мне Плод Желаний.
— Ба! — изумился варвар. — Зачем он тебе вдруг понадобился?
— Чтобы спасти моего отца.
— А что с ним?
— Он может умереть.
— Ты раньше не говорила, что твой отец болен.
— Раньше?! Когда это "раньше", хотела бы я знать?
— Ну, хотя бы на том косогоре… Момент для просьб был поудачней.
Девушка немного помедлила, словно собираясь с мыслями.
— Мне непонятны твои слова, кшатрий, — сказала она наконец, — ты устал после состязаний, разум твой затуманен усилиями, приложенными для достижения победы. Но у меня нет времени ждать, я предлагаю в обмен на Золотой Орех самое дорогое, что у меня есть…
— Что же?
— Я позволю тебе сорвать прекрасный цветок, которого не касался еще ни один мужчина!
Тут Конан окончательно уверился, что спит и видит сон. Полнолуние все-таки, в такие ночи мало ли чего может привидеться…
— Сдается мне, — сказал он, прикрывая глаза, — что в прошлый раз ты называла это "пещерой наслаждений". И пусть я стану бородатым отшельником, если уже не вошел в нее однажды…
Она так толкнула его в грудь, что варвар мигом сел на постели.
— Презренный! — вскричала девушка, отступая вглубь комнаты. — Ты оскорбляешь меня!
— Хватит! — Киммерийцу уже надоело это представление. — Ступай к себе и надень маску. Если кто-нибудь увидит, что анупра шастает по дворцу без дозволения, ее, думаю, просто высекут.
