Испытай меня | страница 60
Но, еще не успев задать вопрос, Джейн уже поняла: не все в порядке! Это было видно по выражению лица Пьера, по его плотно сжатым губам.
— Врачи считают, что необходимо кесарево сечение. — Пьер старался говорить спокойно, но глаза его выдавали сильное волнение. — Первый ребенок идет неправильно, и Нора устала.
— Ой, Пьер…
— Пожалуйста, не беспокойся, Джейн, — быстро проговорил Фернан. — Все будет сделано как надо.
Он отвел глаза, почувствовав, что фраза прозвучала заученно и никого не успокоила. Тягостное молчание нарушил Пьер:
— Послушайте, мне пора вернуться к Норе, а вы лучше поезжайте домой.
— Нет, — отозвался Фернан. — Мы подождем. Правда, Джейн?
— Конечно, — мгновенно откликнулась она.
— Я не сомневался, что ты это скажешь. — Он внимательно посмотрел ей в глаза, потом шагнул к Пьеру и похлопал его по плечу. — Иди, иди к ней. Все будет хорошо.
После ухода Пьера они сидели в напряженном молчании несколько минут. До их комнаты доносились приглушенные звуки больничной жизни. Фернан заговорил первым, и Джейн слушала его, затаив дыхание. Очевидно, защитные барьеры Фернана ослабли из-за беспокойства за друзей — никогда раньше он не говорил ей подобных вещей:
— Нельзя допустить, чтобы что-нибудь случилось с этими малышами. Нельзя! Только не после того, что они пережили! Когда я думаю о тех детях, которые нежеланны и нелюбимы, которых родили люди, не имеющие для них времени… Но Нора и Пьер не такие! — Он глядел куда-то мимо нее. — Они так любили Анри! И этих двоих они будут любить не меньше…
— Я знаю.
— А ты родилась в счастливой семье? — неожиданно спросил Фернан.
— Да, в очень счастливой, — задумчиво ответила Джейн. — Правда, у меня пятеро старших братьев, так что мучили меня нещадно. Но я всегда знала, что они готовы ради меня на все, и мама с папой всех нас любят. Нам было очень весело вместе — всем восьмерым.
— Это прекрасно, так и должно быть. — Фернан невесело улыбнулся, мыслями он снова блуждал где-то далеко. — А вот я был единственным ребенком. Мать родила меня ровно через год после того, как вышла замуж, и, к счастью, я оказался тем самым наследником, которого хотел отец. Я сказал «к счастью», потому что, если бы родилась девочка, она вела бы еще более безрадостное существование, чем я. А этого не пожелаешь ни одному ребенку. Мой отец воспринимал мир как собственную империю. Он жил ради того, чтобы иметь власть и делать деньги, все остальное не имело для него значения. Он был самым бездушным человеком из всех, кого я знал! Я видел, как он ломал людей — физически и морально, — получая от этого удовольствие…