— При одном условии.
— Принимаю.
— Когда выйдем из книжной лавки, угощу тебя стаканчиком, и ты выпьешь его до дна.
Жюльен расплатился, и они направились через центр города на улицу Генриха Четвертого, где помещалась книжная лавка. Там никого не было, кроме владельца — старика в серой блузе. Он раскланялся с Ритером.
— Мой друг хотел бы приобрести «Сатурновские стихотворения».
— Ему повезло, — сказал старик. — У меня как раз есть экземпляр среди букинистических книг. И в отличном состоянии. Теперь такой книги нигде не найти. Скоро вообще ничего хорошего не найдешь. Из Парижа к нам больше ничего не поступает.
Ритер спросил еще книгу «Девы огня», но произведений Нерваля в лавке не оказалось. Владелец даже ничего не мог ему обещать. Он только беспомощно развел руками. Приятели еще некоторое время рылись на полке, где стояли букинистические книги. Жюльен отобрал какой-то томик, Ритер взял себе другой.
Выйдя на улицу, они переглянулись, и каждый протянул другому книгу, которую только что купил.
— Это тебе.
— А это тебе
— Ты с ума сошел.
— Не больше, чем ты.
Оба рассмеялись.
— Пошли, подарки надо обмыть, — заявил Ритер.
Они направились в большое кафе на углу площади Жана Жореса и набережной Агу. Заказали белого вина, и Жюльену пришлось осушить свой бокал. Когда парижанин попросил принести еще вина, Дюбуа попробовал отказаться, но Ритер вспылил:
— По твоей просьбе я иду в город, сопровождаю тебя в книжную лавку, помогаю отыскать нужный сборник, а ты теперь не даешь мне даже выпить!
Жюльен уступил. Он даже согласился выпить второй бокал и с удивлением обнаружил, что это вовсе не так уж трудно. Когда они поднялись, чтобы уйти, голова у него слегка кружилась. Ему пришлось сделать усилие, чтобы держаться прямо. Ритер вел себя непринужденно и продолжал разглагольствовать о своих любимых писателях. Он много говорил о Чарлзе Моргане — Жюльен слышал это имя впервые.
Они прошли по мосту Бье, и Ритер направился к тому кафе, куда Каранто и Дюбуа заходили в день приезда.
— Нет, нет, — запротестовал Жюльен. — Я спешу.
Он чувствовал, что больше ему пить не следует.
— Доставь другу удовольствие.
— Я же сказал, что не могу.
— Никогда из тебя не получится ни живописец, ни поэт. Все художники пьют. У меня есть приятель, живописец. Хочу, чтобы он приехал сюда и устроил тут свою выставку. Такого пьяницы я в жизни не встречал, вот увидишь.
Ритер потянул Жюльена за рукав. Тот резко высвободился. На лице парижанина отразилось удивление, и Жюльену даже показалось, что он прочел во взгляде товарища выражение боли.
