Само собой, девушка была польщена. Но так и не поняла, почудилось ли ей или нет, будто в глазах Ланса при этом появилось изумление. А когда он предложил Тревору присоединиться к их компании, не разобралась, порадовалась ли этому.
— И все же, — сонно пробормотала Ева, — вечер был восхитительным!
Утро выдалось солнечное и безветренное. Из окна своей спальни Ева увидела Руапеху — вулкан, на вершине которого им предстояло провести следующую ночь. Похожий на перевернутый конус, он горделиво вздымал увенчанную белоснежной шапкой голову, почти упираясь ею в ослепительно синюю гладь неба. Две другие горные вершины скромно прятались за его спиной.
— Там, похоже, не слишком жарко, — поежившись, заметила Ева.
— Ну что ты! — махнула рукой Пэм. — Держу пари, ты упаришься прежде, чем мы туда доберемся. И часа не пройдет, как ты вылезешь из свитера, так что не забудь поддеть под него футболку. И захвати какое-нибудь масло или крем от загара, иначе к вечеру тебя можно будет принять за краснокожую скво. Уж не говорю о том, что и чувствовать себя ты будешь соответственно! — Она хихикнула. — Зато насладишься вдоволь! И солнцем, и снегом!
— Надеюсь, так оно и будет, — буркнула Ева. — Жду не дождусь, когда сброшу с себя всю эту кучу. — Опустив глаза, она критически оглядела толстые шерстяные носки, тяжелые ботинки, теплые брюки из яркой шотландки и пушистый белый свитер, поверх которого накинула жакет. Перчатки и шапочка довершали ее туалет. — В жизни никогда так не куталась, ей-богу!
— Ничего, еще успеешь порадоваться, что тепло оделась. Не забывай, ночевать нам придется в хижине или маленьком шале на хребте Брюса. А там приходится надеяться только на спальный мешок. Ну, мы готовы? Ничего не забыла? Плед, темные очки, крем от загара?
Ева кивнула:
— Даже вот это захватила. — Под мышкой она держала свернутый в рулон толстый кусок пластика.
Когда уже, устроившись на сиденье подъемника, Ева взмыла вверх к укутанным в пушистые снеговые воротники пикам гор и склонам хребта Брюса, сплошь исчерченным следами лыж, ее пронзила упоительная дрожь. Одной рукой она судорожно прижала к себе свернутый плед и рюкзак с вещами, другой вцепилась в поручни и, казалось, вознеслась прямо в рай. Восхищенный взгляд девушки не мог оторваться от развернувшейся перед ней великолепной картины, а в животе неприятно заурчало — точь-в-точь как на карусели, когда отец еще маленькой девочкой возил ее на ярмарку в Вангарей. Но если на ней подъем чередовался со спуском, то сейчас Ева чувствовала себя птицей, взлетающей все выше и выше в небо.
