Об испепеляющем пламени — ладно. Хотя Зурх, находясь на этой планете, больше ни разу не метнул даже самой хиленькой молнии, но в памяти жителей приледниковой равнины могли сохраниться впечатления о первой и единственной демонстрации его ужасающей силы и, передаваясь из поколение в поколение, дойти до далёких потомков… Но вот откуда взялись легенды о его необыкновенной мудрости? Не могли же в самом деле живущие исключительно в четырёхмерном мире, почти лишённые телепатических способностей носители хоть и мощного, но совершенно ещё дикого разума прозреть мудрость существа принадлежащего к расе, вышедшей на девятый уровень континуума? С которым к тому же по-настоящему — в его истинном обличии — им довелось столкнуться один единственный раз? Разумеется — не могли, но… если бы Зурх не был хроническим троечником, он бы наверняка задался вопросом: а не являются ли его усилия, направленные на спасение аборигенов третьей планеты звезды СХ 075 а 147 рх 4285, той самой прогрессорской деятельностью, в которой он заподозрил зеленокожих семипалых Управляющих этого уголка Галактики? Деятельностью — строго-настрого запрещённой не только десятой заповедью Куратора, но и Высшим Советом расы Разумных Драконов.
Ибо после нечаянной телепортации Зурха на третью планету, населяющие её носители пусть и мощного, но совершенно ещё дикого разума атомной энергией овладели не через пятьсот тысяч обращений этой планеты вокруг материнской звезды и даже не через сто, а всего лишь — через восемнадцать. И при этом — не самоуничтожились. Хотя только Великий Дракон знает, сколько драгоценной психической энергии пришлось затратить Зурху, чтобы удержать лидеров противоборствующих ядерных держав от рокового шага.
Февраль 2006
Мужчины не возвращались. Женщины это знали, но продолжали ждать. Отчаянно надеясь: а вдруг мой всё-таки возвратится? Мой — единственный…
От советского информбюро…
…тяжёлые бои в районе города…
Надежда Васильевна вздрогнула и во всю ширину распахнула приоткрытые створки окна. Голос Левитана зазвучал отчётливее — замелькали названия городов, фронтов, армий, направлений… сведения о сбитых самолётах, уничтоженных танках и убитых солдатах врага… и, разумеется, ничего о старшем лейтенанте Иване Окладникове — лётчике-истребителе, не вернувшемся с задания в мае тысяча девятьсот сорок третьего года. И все десять лет, прошедшие с той поры, Надежда Васильевна вторую половину весны, лето и начало осени держала приоткрытым выходящее в палисадник окно. Хотя была уверена, что это, мучительно ожидаемое ею сообщение может прозвучать только в мае. Но ни в мае сорок четвёртого, ни в мае сорок пятого — вплоть до этого, уже заканчивающегося мая пятьдесят третьего — оно так и не прозвучало.
