— В чем причина?
— Думаю, я для него слишком хороша, — Милана усмехнулась, а потом расхохоталась в голос. Да уж… А что? Кажется, она придумала отличную отговорку. — Мам, не надо на меня смотреть с таким видом. Все живы — здоровы, никто не умер.
— Лана, прекрати паясничать! Это не смешно!
— А что ты предлагаешь? Плакать? Глупо — не помогает, — девушка встала и подошла к окну. — Значит, так для всех будет лучше.
— Для кого — для всех?
— Для него… Для меня… Все от этого только выиграют.
— Ну, и что же выиграла ты? Осталась одна почти в 29 лет?
— Началось! — Миланка вздохнула. — Да уж лучше сейчас, чем в 40 лет узнать, что живешь с козлом!
— Лана!
— Что? Я же не виновата, что все так и есть?
"А ведь я права, — подумала девушка. — После всего, что Денис наговорил… Кто он еще, если не Козел с большой буквы???"
— Если бы вы были женаты…
— Старая песня! — Милана стала ходить из угла в угол. — Ты еще про детишек скажи. А как же? Было бы, наверное, лучше, если бы я сейчас осталась с ребенком на руках.
— Ты бы была не одна… — женщина понимала, что возобновлять их старые споры не стоило.
— Мам, — Лана присела на корточки рядом с Татьяной Николаевной, посмотрела ей в глаза, — ты же прекрасно понимаешь, что ВСЕГО я тебе рассказывать не буду. Просто поверь мне на слово — так лучше!!! Для меня в первую очередь! А ребеночка… — она улыбнулась. — Это дело не хитрое.
— Вот дурочка, — женщина ласково погладила дочь по волосам. — Я же за тебя беспокоюсь, чтоб тебе хорошо было…
— Будет… когда-нибудь… наверное… все будет…
— С твоим то характером… — мать покачала головой.
— Господи, да нормальный у меня характер, — вот так всегда — чуть что, характер ее виноват. — Не хуже, чем у многих.
— Но и не лучше.
— Какой достался… — развела руками Милана. — Какой воспитали…
— Мне иногда кажется, что я к этому вообще никакого отношения не имею, — Татьяна Николаевна улыбнулась. — Илью воспитывала, а ты сама по себе…
— Своя собственная, — продолжила за маму девушка, и они вместе рассмеялись. Это была их любимая фраза. — Мам, скажи, а где коробки с моими вещами? — Лана вспомнила, что привело ее в родительский дом.
— В кладовке, наверное. А что?
— Да так, кое-что понадобилось, — девушка вскочила на ноги. — Спасибо за завтрак. Я… пойду, поищу?
— Иди уж, — махнула женщина рукой.
Коробки и впрямь оказались на том же месте, куда они с отцом несколько лет назад их убрали. В этих трех коробках было все ее детство и юность — игрушки, которые ни за что не хотелось отдавать; конспекты институтских лекций, которые рука не поднялась выкинуть. А также дневники, старые открытки, которые когда-либо ей дарили, коллекция календариков (было у нее такое хобби). И была одна небольшая коробка, заклеенная скотчем, чтобы никто случайно не залез в нее и не увидел содержимое. Вот она то и была нужна Милане.
