— Мам, можно я приеду?
— Лан, что за странные вопросы? Мы всегда рады тебя видеть. И ключи у тебя есть — в любое время можешь зайти.
— Я приеду… — девушка замялась. — Где-то через час…
— Одна? Или с Денисом?
— Одна, — Милана поморщилась.
— Тебе на завтрак что-нибудь приготовить? — спросила женщина. Ох, не просто так дочка проснулась в такую для себя рань. Явно что-то стряслось.
— Не знаю… Может, сырники… Ну, или вообще ничего… Это не важно…
— Сырники так сырники, — Татьяна Николаевна помолчала. — Я тебя жду, доченька.
Да уж… В этом то она никогда не сомневалась. Мама всегда была готова ее поддержать, посоветовать в каких-либо ситуациях. Вот только она, Лана, очень редко (да что там редко — почти никогда) не жаловалась на свою жизнь, все держала в себе. Во-первых, такой уж у нее был характер, а во-вторых, не хотела беспокоить мать по пустякам.
Чуть больше чем через час девушка уже сидела на родительской кухне и завтракала. Мама хлопотала вокруг нее и бросала задумчивые взгляды, когда думала, что дочь не видит. Черт! Наверное, не лучшей идеей было приехать сюда. С другой стороны, какой смысл что-то скрывать? Рано или поздно об этом будут знать все. Появятся эти жалеющие взгляды, это сочувствие в глазах. Вот и надо потихоньку, с малого, начиная с родителей, готовиться к этому. И научиться скрывать свою боль ото всех.
— Тебе чай еще налить?
— Что? — вопрос матери вывел Милану из задумчивости.
— Лана, что происходит? — Татьяна Николаевна опустилась на стул напротив дочери. — Мне кажется, нам надо поговорить.
— А стоит ли? — девушка нахмурилась. Женщина видела, как поменялось выражение лица дочери. Ее расслабленное, спокойное состояние сменилось на настороженное и обороняющееся. Как в детстве. Окружающие всегда удивлялись, какие разные у нее, Татьяны, дети — ласковый сын и колючая, взрывная дочь. За глаза называли Милану злючкой и ехидной — та, будучи маленькой, никогда не упускала случая подколоть кого-нибудь. С возрастом это понемногу сглаживалось. Хотя… возможно, что Милана просто научилась контролировать свои эмоции и не показывала их.
— Просто расскажи мне, — мать ободряюще сжала ладонь дочери. Девушка аккуратно, неторопливо выдернула свою ладонь, скрестила руки на груди. Ну, прямо как ежик, свернувшийся в клубочек. — Где Дэн?
— Не знаю, — Лана пожала плечами и отвела в сторону взгляд. Что ж, раз мама так этого хочет… — Мы расстались. В четверг. Он собрал вещи и ушел.
Татьяна Николаевна в изумлении молчала. Молодые люди были вместе вот уже почти три года, и она не видела никаких предпосылок к скорому разрыву.
