Он хотел попрощаться, но не успел сказать ни слова.
Тристана растолкала толпу локтями, пытаясь пробиться в центр. Заставила людей разойтись, становясь в круг, и взмахнула синим платком, таким же синим как ее платье, но даже отдаленно не таким же, как ее глаза. Уличные волынщики заиграли, запели волынки, а Тристана стала их мелодией.
Она зашлась в танце — выгибалась, вскидывала руки, звенела браслетами на руках и ногах. Она жила этой мелодией, забывала обо всем, стоило ей поймать ритм. Виктор знал это — она сама не раз ему об этом говорила.
Если у него в крови была только магия, то в крови Тристаны магия смешалась с музыкой. Ритм, казалось, был у нее вместо пульса, а вместо вен — нотный стан. Она танцевала так, как никто не танцевал, отдавалась мелодии, была ее самой верной любовницей. Больше никто и никогда не смог бы покорить Тристану Блэквуд, никого бы она не полюбила сильнее, потому что она с рождения была обручена с музыкой.
Виктор видел, что Тристана горит жаждой знаний, что она хотела бы уметь больше, но он видел и то, чего сама Тристана не понимала. Он видел в ее движениях магию, которой не смог бы противостоять даже он. Она могла бы добиться чего угодно от кого угодно, сделав всего пару па. Она могла бы покорять людей, просто сделав несколько плавных взмахов рукой.
И сейчас он смотрел на нее и не мог отвести взгляд. Она все танцевала и танцевала, кружилась на месте, звенела браслетами. Взметались в воздух, развевались то ее темные косы, то голубые ленты, то синие складки платья. Она не просто танцевала, она словно парила над землей, хотя Виктор, да и все окружающие тоже, видели, как она утопает босыми ногами в траве.
Её сила была именно в танце, но сама она этого бы никогда не поняла, а убедить никто ее не смог. И от этого Виктору становилось лишь больнее смотреть на нее, он задыхался, но, встречаясь с ней глазами, видя ее выражение лица, то как она трясет плечами под стать настоящей цыганке, он понимал, что без нее не сможет дышать вовсе.
Он не мог уйти без Тристаны. Он должен был убедить ее, что их место не здесь.
Он не мог уйти без нее.
Тристана замирала вместе с музыкой, выгибаясь, вытянув руки вверх, встав на цыпочки, словно тонкое деревце, тянущееся к солнцу. Но стоило музыке снова зазвучать, как она бросалась в пляс, начинала трясти юбками, подпрыгивать, кружиться и топтаться на месте.
Виктор и сам не заметил, как она остановилась, просто так, посреди мелодии. Снова растолкав людей, она схватила Виктора за воротник, вытащила его в первый ряд и обняла за шею. Он обнял ее в ответ и тут же понял, что никогда не сможет с ней расстаться, что ради отражения солнца в ее глазах он готов терпеть что угодно. Лишь бы она была рядом.
