Валентине не было выбора. Она ускорила шаг, приблизилась к Звягину и, улыбаясь, подала ему руку.
— А я давно иду за вами, Лев Львович, — сказала она весело и прибавила: — Ваши ученицы?
— Да… Позвольте вас представить: m-lle Серова, m-lle Гейм, — madame Муратова…
Валентина пожала тоненькую ручку Лизы Гейм и немного дольше остановила взор на узком, бледном до прозрачности личике с большими, зеленоватыми глазами, которые взглянули на Муратову из-под ресниц, недоверчиво, почти угрюмо.
— Вы так оживленно разговаривали… Можно узнать, о чем? — спросила Валентина. И, не дождавшись ответа, продолжала приветливо: — Что вы никогда не зайдете ко мне, Лев Львович? Приходите, я соскучилась. Приходите как-нибудь на днях…
Звягин с первого мгновения заметил оживление, почти счастье на лице Валентины, влажный блеск потемневших золотых глаз, возбужденные и красивые переливы голоса.
«Что с ней?» — подумал он — и не хотел, ни за что не хотел ответить себе на этот вопрос, и весь замер и сжался, как замирают, ожидая услышать весть смерти.
Валентина смеялась и шутила.
Звягин собрался о чем-то спросить ее, но вдруг Лиза Гейм, до тех пор молчавшая, резко и внезапно проговорила:
— Нам некогда стоять, m-r Звягин, извините. Пойдем, Катя. До свиданья.
И сухо, почти невежливо подав руку Муратовой, она пошла прочь. Удивленная Серова недоуменно последовала за нею. Валентина уловила на этот раз взгляд ненависти, брошенный на нее Лизой.
— Я вас сейчас догоню, mesdames, — крикнул им вслед Звягин. — У вас мои тетрадки.
— Я вас задерживаю? — спросила Валентина, слегка сжав брови. Она хотела рассердиться на Лизу, но не могла, и через секунду поняв, что происходит, опять весело и широко улыбнулась.
— Какая хорошенькая девочка, — произнесла она не без лукавства.
— Я хотел спросить вас, Валентина Сергеевна, — начал Звягин, не обратив внимания на намек.
— О чем? Спрашивайте. Я сегодня в отличном настроении и готова отвечать на все вопросы, исполнить все просьбы…
— Нет, ничего… Я так… Я вижу, что вы в отличном настроении… А я вот должен спешить.
— Так до свиданья. Лев Львович, торопитесь, а то не догоните барышень… Приходите же ко мне вечерком… Ведь мы старые друзья… Придете?
— Очень вам благодарен, может быть… Я постараюсь. Не знаете ли, где теперь Геннадий Васильевич? В Москве? — прибавил он неожиданно.
— Кириллов? Да. Он в пятницу приедет сюда. В пятницу, через два дня. Я только сегодня получила от него письмо.
Звягин почувствовал, что тяжелый, старый камень, который висел давно, — вдруг оторвался и сразу упал в самую глубь души. Что-то изменилось бесповоротно, что-то решилось у него в сердце помимо его воли и мысли в это короткое мгновение.
