На грани потопа | страница 50



Когда субмарина прошла на расстоянии меньше ярда от группы вповалку лежащих тел, вероятнее всего при жизни связанных семейными узами, Питт смог наконец с точностью определить их расовую принадлежность. Характерный разрез глаз, лицевые характеристики и цвет кожи неопровержимо указывали на азиатское происхождение. У детей и взрослых одинаково связаны за спиной руки, рты залеплены широкой полосой клейкой ленты, а к ногам привязаны чугунные болванки.

Питт не сомневался в том, что все эти несчастные стали жертвами массового убийства. Никаких признаков ножевых или пулевых ранений. Их всех утопили — хладнокровно и безжалостно. Вопреки достаточно распространенному мнению, смерть от утопления далеко не так легка и безболезненна, и испытываемые при этом ощущения вполне допустимо сравнить со страданиями сжигаемого заживо на костре. С привязанным к ногам грузом человек стремительно уходит на глубину. Давление нарастает. Сначала у него лопаются барабанные перепонки, потом вода проникает в ноздри, вызывая мучительную головную боль, и поступает в легкие, заставляя альвеолы и бронхи корчиться, как на раскаленных углях. Но и это не все, потому что смерть наступает не сразу и жертва может оставаться в сознании еще несколько бесконечных минут, исполненных ужаса и отчаяния. Кричать бесполезно: вода заглушает звуки, но он все равно кричит, чтобы хоть криком заглушить последние мгновения мучительной агонии.

Озеро Орион навсегда утратило в глазах Питта образ курортного местечка, идеально приспособленного для рыбалки и водного туризма. Отныне оно превратилось для него в огромную братскую могилу.

4

Над центром города, раскинувшегося в трех тысячах миль восточнее, моросил мелкий дождичек. Длинный черный лимузин бесшумно скользил по мокрому асфальту. Тонированные стекла скрывали лица пассажиров, а сам автомобиль казался частью призрачной похоронной процессии.

Вашингтон — столица самого могущественного государства планеты — неизменно производит на новичков впечатление своеобразного имперского величия. Особенно заметно эта аура грандиозности и несокрушимой мощи ощущается с наступлением ночи, когда погружаются во мрак кабинеты офисов, умолкают дребезжавшие весь день телефоны, гаснут экраны компьютерных мониторов, пересыхают бурные потоки циркулирующих между правительственными учреждениями документов, а производящие их бюрократы отправляются отдыхать, продолжая обдумывать по дороге домой планы очередной кампании по сбору средств в фонд той или иной политической акции. Уличное движение сокращается до минимума, и город приобретает облик покинутого жителями древнего Вавилона или Персеполиса.