Но будем мерить эти ужасы малыми часами, их смастерил безумный часовщик, вколачивая в них относительные истины. В шесть утра пространство опадет, как парус без ветра, и время сползет в рабочий день. Вокруг работников вновь будут стены мастерских, и Бенешов, и Надельготы. Звезды исчезнут, и мертвецы исчезнут, ибо раздастся перестук молотов, и застучит мельница, и поднимется опара, чтоб была у нас еда.
Ночь минула — день наступил.
Ян встал, оделся и, уложив хлеб в тележку, сказал жене:
— Схожу-ка я в Бенешов, спрошу, нет ли какой работы, — может, вернусь не с пустыми руками.
— Ступай; а если приедет мельник, что ему сказать?
— Скажи ему, пускай ищет другого поденщика, скажи, что я последний раз повез хлеб.
Ян взял сбрую, кликнул собак, запряг их и двинулся в путь. Собаки проваливались в снег, по делать нечего, надо идти. Дои и Боско тянули сани, не подымая морд. Мост уже починили, под ним, съедая снег и лед, просачивался ручей; на снегу виднелось множество звериных следов, но Дон и Боско не обращали на них внимания. К семи часам добрались до первой деревни, и пекарь стал прощаться:
Больше я к вам не буду ездить, пани, не поладили мы с мельником, и я уезжаю из Надельгот.
Вот как, — отозвалась лавочница, обнажая единственный зуб. — Но не могу же я покупать бог знает какой хлеб, выпеченный как попало мальчишкой подмастерьем, — передайте это вашему мельнику, Маргоул. Мои денежки хороши, так пусть подумает, прежде чем делать глупости.
— Я больше не увижу мельника, — сказал Маргоул. Старушка дала волю языку, защищая Яна, поскольку враг был далеко.
Прощайте, — сказал Ян. — Что же вы не пришли на похороны Франтишека? Или не знали?
Стара я выходить из дому по такой непогоде, — ответила лавочница. — Ну что ж, Ян, коли будете поблизости, заходите.
Спасибо, — промолвил Ян; ее взволнованные слова обрадовали его, и он поспешил тронуться дальше вдоль заснеженных заборов. И всякий раз, встречая знакомых, повторял:
Я уезжаю из Надельгот. Нынче последний раз развожу хлебушко.
Оживленный духом деятельности, который впервые за пять лет вступил твердой ногой в Надельготы, Ян смеялся, и лицо его не отвечало обстоятельствам; всем, кто его видел, казалось, что этот старый и в то же время юный малый, видно, хлебнул липшего.
Ян вернулся домой, так и не спросив нигде насчет работы, и теперь не знал, что сказать Йозефине. Он сделал все, что мог, перетолковав свою ссору с мельником таким образом, чтоб уязвить того, кто не мог его слышать.
