Пекарь Ян Маргоул | страница 45
Нынешняя зима — последний берег. Небытие, кравшееся за Франтишеком Дурдилом сорок лет, наконец обретет в Надельготах форму и сомкнётся, образовав тишину и призму гроба.
Наступил день, когда больной не мог встать. Маргоулы уже позавтракали, а миска Франтишека, прикрытая крышкой, все стояла на плите. Когда он и в шесть часов не пришел, пани Маргоулова сказала мужу:
— Загляни в каморку: видно, мельнику худо.
— Что ты, — ответил Ян, — вчера он был веселее обычного; давай отнесу ему завтрак.
Он вошел, широко распахнув дверь и стуча каблуками, будто нес жбан вина на свадебный стол, но сейчас же сник. Вышел на цыпочках и привел к постели Франтишека жену.
— Умирает, — сказал он, кладя ладонь ей на плечо. — Не оправляй постель, не мешай ему — он отходит.
Смертное ложе — страшные дроги, не трогаясь с места, двигались к вратам смерти. Ян и Йозефина следили, как истекает тающий взор Франтишека, бессильный подняться. Ян сел на край постели, взял руку умирающего. Но никаких великих слов не пришло ему на ум, когда он к нему обратился.
В сумраке пространства, отмеченного смертью, вдруг, зажужжав, взлетела муха; за окном дул студеный ветер, и небосклон на востоке, пронзенный светом, открылся на миг в небесный простор.
В голове у Яна вертелось название какой-то деревни, о которой рассказывал умерший, и он повторял его.
— Встань, — молвила Йозефина. — Или лучше опустимся на колени, потому что он умер.
Покойника обмыли, одели, подложили ему под голову подушку Яна Йозефа.
Вот лежит труженик, и звезды не сыплются на него, и цветы тоже. Ничего не поведал он перед смертью, не оставил после себя никакой правды. То, что он создал, давно продано. Может, он вовсе и не жил, никому неизвестный; никому нет дела до этого мертвеца, и Ян сам сколотит ему гроб.
Какую армию мертвых надо уложить, какой грохот должен сопровождать падение тел, чтобы быть услышанным?
Но поодиночке испускают дух по углам, на соломе, не имея в руках ничего, кроме какой-нибудь рвани.
Надельготский холодный сапожник оставил работу и отпер часовню — звонить по покойнику.
Маленький колокол кашляет, стонет, и прохожий замедляет шаги, и кто работает — перекладывает инструмент из одной руки в другую, остановившись на миг.
Умер бедняк. Ничего, ничего-то он не имел.
Деревня цедит жалость, охая в сторону надельготской мельницы.
Тем временем Ян выполнил все формальности и сделал все, что относится к похоронам. Сегодня надельготская мельница стояла и, хотя была среда, день, когда Ян обычно пек хлеб, печь оставалась темной. Йозефина, сидя возле покойного, не могла удержаться от слез. Она зажгла свечи. В каморке умершего было чисто убрано, вещи аккуратно сложены на столе — оставалось только пройти трем суткам, отделяющим смерть от похорон.