"Тогда прощай конкурс, прощай надежда попасть в банк данных продогонов и в распродажи на космолиниях! А распродажа — это прямой путь к раскрутке. Между тем, следующий шанс представится лишь через год. Однако придется уже лететь на другую планету. Потому что первый и наверно последний раз конкурс искусов проводится у нас на Сакуне. Можно, конечно, перекачать косморали с моих шаров в сеть и ждать своего часа. Но это глупо — быстрее местная луна свалится, чем их заметит какой-нибудь продогон. Даже если последняя история про странника стоит того, найти ее в сети, что крошку хлеба в куче навоза".
— Самку тебе чужого! Я не могу. — Бло покачал головой и сел обратно.
Он мысленно смирился с тем, что Маоба скажет Бэку "да". А Бэк не любит ждать. Бло захотелось пустить слезу, но слезы высохли в детстве.
Прости, Маоба, не упадет больше небо от одного твоего взгляда, не прогнется струной твой напряженный стан, чуть сутулый с крепкими бедрами, не зажурчит ключом твой окающий голосок.
Бло порывисто подключил провода, шар радостно заиграл цветами радуги. Автор торопливыми усилиями мысли вписал новые черты в образ героини косморали.
Когда Бло закончил работу и огляделся, его охватило удивление. Над полем опускались трезвонные сумерки. Он не решился показаться домой. Сунув шар, обмотанный проводами, в карман, Бло пошел в лес. Отыскав несколько ягод и один гриб, он утолил голод. Соорудив лежанку в ложбинке, Бло устроился на ночлег.
***
Конкурс искусов начался поздним утром. В столицу Бло добрался бесплатно, укрывшись в корме рейсового флайербуса. От неудобной позы среди багажа поясница ныла натянутым жгутом. Но пока добрел до КультПросвета, заноза отошла. Гам прохожих и пролетных, суета широких проспектов, гул монорельса и шипение подушечных трамваев — все это сменилось тихим ропотом холла для регистрации.
Гуманоид в серой чешуйчатой коже осведомился квакающим голоском:
— Ва-а-аше и-и-имя, но-о-овый искус?
Бло назвался и небрежно прижал большой палец к сканеру.
Жаждущих успеха искусов оказалось так много, что Бло ощутил прилив раздражения. Авторы сидели полукругом в амфитеатре, так что дышать было нечем. Среди них имелись и членистоногие, и жабообразные, и пузырчатокрылые, и даже рептилии.
В центре, за столом на арене, красовалось достопочтенное жюри. Сам великий искус Кирк присутствовал среди судей. Многие тянули шеи, чтобы рассмотреть его, но видели лишь широкий черный плащ с маленькой шерстистой головой. Имя Кирка давно полюбили на межзвездных магистралях, его косморали пользовались неизменным спросом, даже на задворках Млечного Пути. Шары с его творениями клонировались миллионными тиражами на фабриках, которым служили лучшие продогоны. Все эти агенты в основном занимались тем, что старательно вычищали из сети пиратские копии Кирковских опусов. Впрочем, путники на просторах вселенной имели устойчивый провайдинг лишь вблизи планет. Остальные члены жюри напоминали тень Кирка. Кое-кто кое-где о них слыхал, но никому не попадались их создания.
