А зачем? Демарье такой же, как и все — он понимает не больше остальных. Его вмешательство могло только осложнить дело еще больше. Тони, однако, было приятно, что он понравился следователю.
Он встретился с ним в три часа в его кабинете. Моросило, и в углу стоял мокрый зонтик, скорее всего, секретаря, потому что Дьем приезжал в суд на своем черном «ситроене».
У следователя не было солнечного удара, он прямо признался:
— Я воспользовался этим затянувшимся уик-эндом, чтобы еще раз тщательно изучить дело. Как вы себя чувствуете, Фальконе? Предупреждаю, сегодняшний допрос может затянуться, потому что мы подошли к среде, семнадцатому февраля. Могли бы вы мне рассказать как можно подробнее о том, как провели этот день?
Он был готов к этому. Каждый раз, когда его привозили во дворец, он удивлялся, что его все не спрашивали об этом.
Семнадцатого февраля наступил конец, конец всему, конец, которого он никак не мог предвидеть, даже в кошмарных снах, и который, тем не менее, теперь казался ему логичным и неизбежным.
— Хотите, я вам помогу? Буду задавать конкретные вопросы?
Тони кивнул, не зная, с чего начать.
— Ваша жена встала утром как обычно?
— Немного раньше. Во вторник все утро шел дождь, и белье просохло только к вечеру. Она собиралась весь день гладить.
— А вы?
— Я спустился в половине седьмого.
— Вы завтракали вдвоем? Говорили о том, с кем вам предстоит встретиться днем? Постарайтесь быть точным.
Дьем разложил перед ним протоколы прежних допросов, самых первых, когда его по очереди допрашивали лейтенант жандармерии Триана, Гастон Жорис, с которым он частенько сидел за аперитивом у своего брата, и инспектор Мани, корсиканец по происхождению.
— Я еще накануне сказал ей, что мне предстоит тяжелый день, что я не приеду к обеду и, возможно, опоздаю к ужину.
— Вы подробно рассказали, что собираетесь делать?
— Я сказал только, что поеду на ярмарку в Амбасе, где меня ждали клиенты, и что нужно кое-что отремонтировать в Болин-сюр-Сьевр.
— Далековато от вас, не правда ли?
— Болин находится всего в тридцати пяти километрах от Сен-Жюстена, а я уже начал расширять круг своих клиентов.
— Вы знали уже тогда, что это неправда?
— Это не было полной ложью.
— В семь часов вы поднялись наверх разбудить дочь. Вы часто это делали?
— Почти каждое утро. Я будил ее перед тем, как приступить к утреннему туалету.
— Вы выбрали свой лучший синий костюм, который надевали по воскресеньям.
— Из-за моей встречи в Пуатье. Я должен был выглядеть респектабельно в глазах Гарсиа.
