— Мы поговорим о нем позже. Когда вы спустились, ваша дочь была на кухне и собиралась в школу. Перед тем как отправиться в Амбас и Болин-сюр-Сьевр, вы должны были заехать на почту и на вокзал, где вас ждала посылка.
— Да, поршень, который я заказал для моего клиента из Болина.
Два-три раза он машинально взглянул на пустой стул перед столом следователя, и Дьем в конце концов догадался, что на прошлой неделе там сидела Андре.
Этот совершенно обыкновенный стул, который так и стоял там с пятницы, казалось, раздражал Тони, и следователь, расхаживая по кабинету, переставил его к стене.
— Вы предложили дочке отвезти ее в школу на грузовичке.
— Да.
— Это было исключением из правил? Была ли у вас причина быть особенно нежным с ней в то утро?
— Нет.
— Вы спросили у жены, надо ли что-нибудь купить в деревне?
— Нет. Я говорил об этом инспектору. Я уже вышел на крыльцо, когда Жизель меня окликнула: «Ты не мог бы зайти в бакалейную лавку купить килограмм сахара и два пакета стирального порошка? Тогда мне не нужно будет одеваться». Это ее точные слова.
— Такое бывало часто?
Так ли уж необходимо вновь обсуждать все детали их хозяйства? Он уже говорил об этом с Мани. Как и в любой семье, почти каждый день приходилось что-нибудь покупать, например, у мясника или колбасника. Но Жизель старалась не посылать его в эти лавки, потому что там почти всегда приходилось ждать.
— Это не мужское дело, — говорила она.
В ту среду ей хотелось поскорее начать гладить. Накануне они ели жаркое, и его хватило бы на обед, поэтому за мясом идти было не нужно, значит, покупки можно сделать только в одной лавке.
— Следовательно, вы уехали вместе с дочерью.
Он словно вновь увидел в зеркальце Жизель, как она стояла на крыльце, вытирая руки о фартук.
— Вы отвезли Мариан в школу и поехали на почту. Дальше?
— Я поехал в бакалейную лавку.
— Сколько времени вы там не появлялись?
— Наверное, месяца два.
— Вы не заходили туда после получения того письма, где было всего лишь два слова: «Теперь ты»?
— Нет.
— Вы были взволнованы, месье Фальконе?
— Нет. Мне просто не хотелось встречаться с Андре, особенно у всех на глазах.
— Вы боялись себя выдать?
— Я чувствовал себя не в своей тарелке.
— Кто был в лавке, когда вы вошли?
— Я помню, что там были какой-то мальчик, на которого я не обратил внимания, одна из сестер Молар и старуха, которую все зовут Поварешкой.
— Старая мадам Депьер была там?
— Я ее не видел.
— Вы дожидались своей очереди?
— Нет. Андре сразу меня спросила: «Что ты хочешь, Тони?»
