— Я ни о чем не знал. — На тротуаре перед магазином собралась толпа.
— Каждое воскресенье на площади собирается толпа перед мессой и после ее окончания.
— Когда вы узнали о смерти Николя?
— В начале службы. Поднявшись на кафедру, аббат Луветт призвал всех верующих молиться вместе с ним за упокой души Николя Депьера, скончавшегося сегодня ночью в возрасте тридцати трех лет.
— Как вы восприняли это?
— Я был поражен.
— Вы отдавали себе отчет в том, что после речи священника, многие прихожане стали оглядываться на вас?
— Нет.
— У меня есть данное под присягой свидетельство жестянщика Пиру, одновременно являвшегося и сельским полицейским, которое это подтверждает.
— Возможно. Я не знаю, каким образом жители Сен-Жюстена могли узнать.
— Что узнать?
— О моих отношениях с Андре.
— Выйдя из церкви, вы не задержались и не пошли на могилу своей матери.
— Мы договорились с женой, что после обеда вместе пойдем на кладбище.
— По дороге вас догнал кузнец Дидье, ваш ближайший сосед, и часть пути вы шли вместе. Он вам сказал: «Ясно, что это должно было произойти когда-нибудь, но я не думал что так скоро. Вот подфартило-то ей!»
— Может быть, и сказал. Я не помню.
— Вероятно, вы были слишком взволнованы, чтобы слушать его?
Что тут ответить? Да? Нет? Он не находил слов, его словно оглушили. Он помнил только ручонку Мариан в шерстяной перчатке в своей руке и то, что снова пошел дождь.
На столе следователя зазвонил телефон, и допрос был прерван длинным разговором, в котором шла речь о некоем Мартене, ювелирном магазине и свидетеле, который отказывался рассказать то, что знает.
Насколько Тони понял, на том конце провода был прокурор Республики — очень важный человек, которого он видел только однажды в течение получаса и очень боялся.
Дьема он не боялся. Он испытывал совсем другое чувство: ему все казалось, что еще чуть-чуть — и они поймут друг друга, и даже станут друзьями, но этого «чуть-чуть» все не хватало.
— Извините меня, месье Фальконе, — пробормотал он, повесив трубку.
— Ничего.
— На чем мы остановились? Ах да, на вашем возвращении с мессы. Должно быть, вы сообщили новость жене?
— Дочка сказала. Она вырвала у меня свою ручку и прямо с порога побежала на кухню.
В доме стоял воскресный запах жаркого, которое Жизель, сидя на корточках у открытой плиты, поливала соком. Они всегда по воскресеньям ели жаркое из говядины, нашпигованное гвоздикой, с зеленым горошком и картофельным пюре. По вторникам у них было тушеное мясо с овощами.
