Тогда он не думал о том, насколько важны для него эти традиции.
— Вы помните слова вашей дочери?
— Она крикнула: «Мама! Такая новость! Николя умер!»
— Какова была реакция вашей жены?
— Она повернулась ко мне и спросила: «Правда, Тони?»
Он снова лгал, вернее, не договаривал всего и избегал взгляда судьи. На самом деле Жизель побледнела и едва не уронила деревянную ложку. Он был взволнован не меньше ее. Лишь спустя какое-то время она пробормотала вполголоса, ни к кому не обращаясь: «Надо же, он только вчера утром сам меня обслуживал».
Он бы мог повторить эту фразу судье. Но хотя в ней, казалось бы, не было ничего опасного, он предпочитал не рассказывать этого следствию. В разговор вмешалась Мариан:
— Я пойду на похороны?
— Дети не ходят на похороны.
— А Жозетта ходила.
— Потому что умер ее дедушка.
Мариан пошла играть в соседнюю комнату, и тогда Жизель, не глядя на мужа спросила:
— Что будет делать Андре?
— Я не знаю.
— Не нужно ли выразить ей наши соболезнования?
— Не сегодня. Еще будет время утром в день погребения.
— Это произошло вчера вечером или ночью?
Весь этот день Жизель была сама не своя.
— А в последующие дни? — допытывался судья.
— Я почти не бывал дома.
— Вы не пытались узнать, при каких обстоятельствах умер Николя?
— Я не был в деревне.
— Даже чтобы забрать почту?
— Я ходил только на почту, не дальше.
Дьем заглянул в свои бумаги:
— Здесь сказано, что, хотя бакалея и не работала в день Всех святых, в день Поминовения она была открыта с самого утра.
— Такой обычай в деревне.
— Кто стоял за прилавком?
— Не знаю.
— Ваша жена в этот день не ходила за покупками к Депьерам?
— Не помню. Возможно.
— Но она вам ничего не сказала?
— Нет.
Он помнила только, что в тот день шел дождь и ветер раскачивал деревья, а Мариан капризничала, как всегда, когда не могла играть на улице.
— Я расскажу вам, что произошло в лавке. Уже несколько дней Николя нервничал и был молчалив, что обычно предвещало приступ. В такие периоды, по рекомендации доктора Рике, который это подтверждает, он принимал на ночь порошок брома. Тридцать первого октября около восьми часов вечера, после обеда, мать зашла его проведать и пожаловалась, что у нее, кажется, начинается грипп. Андре в это время мыла посуду.
Тони уже слышал эту историю.
— Известно ли вам, месье Фальконе, что, против обыкновения, доктора Рике не было в тот вечер в Сен-Жюстене, он уехал в Ниор до следующего утра навестить больную сестру?
— Я не знал этого.
— Полагаю, он лечил и вашу семью тоже. Следовательно, вы должны знать, что он практически всегда был на месте и никогда не брал отпуска. Накануне, незадолго до полудня, он зашел в лавку проведать Николя и объявить о своем отъезде.
