— Кто ты? — в голосе слышалась тревога.
— Я из Грозного.
— Солдат?
— Нет, новобранец, — торопливо заговорил я. — Пушечное мясо… Я убежал.
Хозяйка снова спросила недоверчиво:
— Из Грозного? Ты знаешь, сколько это километров?
— Не спрашивайте. Вообще не знаю, где я.
— Ты в Грузии.
— В Грузии? Это хорошо! А как же я проскочил границу? Никакой нейтральной полосы, никаких знаков…
— Наверное, у государства денег на установку знаков нет, — она усмехнулась и снова посерьезнела. — И вообще какой может быть в этой стране порядок… Звать-то тебя как?
— Артем. Скажите, а какое сегодня число?
— Восьмое июня.
— Ничего себе, это я столько шел…
Похоже, моя явная растерянность успокоила женщину, и я услышал:
— Не надо бы посторонних пускать, но тебе почему-то верю. Входи, — ее голос смягчился. — Да, выглядишь ты, прямо скажем, неважно…
Послышался скрип железной задвижки, и тяжело щелкнул замок.
Дверь отворилась. Женщина смотрела с подозрением, но, видимо, поняв, что я не опасен, посторонилась, пропуская меня в башню, потом закрыла дверь, щелкнув засовом.
— Пойдем, ты весь дрожишь.
— Вечером шел дождь, я промок.
Она посмотрела на меня так, будто хотела понять, не увидел ли я в лесу чего лишнего, но быстро успокоилась — наверное, оттого, что вид у меня был уж слишком жалкий.
Через темную арку я прошел за ней следом во двор крепости. Снова яркий свет ударил в глаза, и я увидел внутренний дворик: пристроенный к забору деревянный сарайчик с большим окошком и длинную кишку какого-то каменного строения. Оно лепилось к крепости с противоположной стороны от сарая, на серой стене виднелось одно маленькое окошко. Где-то рядом заскулила собака, я обернулся и увидел неуклюже бегущую ко мне небольшую, черную и очень лохматую дворняжку на коротеньких ножках. Она завиляла хвостом, отчего все ее тело пришло в движение, а поседевшая милая мордочка закачалась из стороны в сторону.
Поскуливая, собачонка стала ласкаться ко мне.
— Это Малышка, — сказала хозяйка. — Она всех любит.
Я почесал у собаки за ушами, испытывая при этом необыкновенную нежность. Давно мои руки не чувствовали тепла.
— Извините. Я бы не стал вас беспокоить, но в село мне идти опасно… А вы тут одна?
— Ну… — она замялась, пытаясь, видимо, понять, что я за человек, — не совсем… Дочь к бабушке ушла. Пойдем, я тебя накормлю. Куда ж ты пойдешь в таком виде…
Женщина открыла покошенную скрипучую дверь бокового жилища. Я последовал за ней. Собака в дверь не пошла, осталась стоять у порога, вопросительно поглядывая нам вслед. В просторной комнате пристройки с высоким сводчатым потолком было гулко. У внешней стены стоял длинный стол со скамейками. В углу темнели какие-то инструменты.
