— Они были не очень-то разговорчивы, но у нас все получилось, — сообщает она. — Представляешь, они работали в цирке, когда были маленькими!
— Строй. Ты хочешь сказать, что они работали немыми клоунами? — изумляюсь я, воображая себя участницей великого космического эксперимента: интересно, через какое время взорвется голова Софии, если поместить ее в густой раствор странностей и повторять ей: «Нет, то, во что ты вляпалась, — совершенно нормально».
— Ну, допустим, — соглашается Линдси, — это довольно странно. Но из этого получится отличная статья! Не то что про Эндрю Арчера, который не хочет говорить ни о чем, кроме грязных мотоциклов. — Она закрывает блокнот. — А что насчет Влада? Он ведь твой, да? Он, по крайней мере, кажется интересным. И любит порисоваться. Не могу поверить, что ему сошла с рук эта утренняя история с Морган.
И тоже, Линдси. Я тоже.
Вечером за ужином я присутствую на шоу, посвященном Владу. Влад потрясный. Влад крутой. У Влада черный «хаммер» с тонированными стеклами, и он обещал покатать на нем Кэролайн. Влад богатый. Родители Влада уехали по делам в Европу, и их дом предоставлен в его распоряжение. И, кстати, он рад, что они разрешили его друзьям пожить с ним в этом семестре, так что он не будет чувствовать себя одиноко. Кэролайн так возбуждена, что забрасывает в рот овощи без их тщательного предварительного осмотра.
— Представляешь! — восклицает она, поднимая вилку. — Он хочет знать про меня все, абсолютно все! Когда я родилась, где я родилась, что я планирую делать после средней школы, есть ли у меня родимые пятна... буквально все! Потрясающе, правда?
Не будь я столь незначительной персоной, я бы поблагодарила Кэролайн за то, что она сложила всю эту информацию — правда, искаженную ее одержимостью — к моим ногам. Вместо этого я пытаюсь перевести разговор в другое русло. Но когда Кэролайн принимается разыгрывать в лицах прощальную сцену возле ее шкафчика, я не выдерживаю.
— Он странный, — говорю я. — Как насчет всех этих поклонов?
Кэролайн краснеет.
— Он из Европы, — защищается она.
— Нет, ты сказала, что его родители работают в Европе.
— Это одно и то же.
— Короче, это полнейшая чушь. Все это — полнейшая...
— Ты встретилась с кем-нибудь из новых учеников? — прерывает нас Марси, привыкшая прекращать детские ссоры в самом зародыше.
— С Виолеттой. Похоже, она сумасшедшая, — говорю я и тут вспоминаю, что мы обменялись адресами. — Она... э-э-э... возможно, придет.
