— Ну, на чем ты будешь делать акцент в статье? — шепотом спрашивает она. Сквозь внешнее дружелюбие в ее голосе проглядывают сопернические нотки.
— На том, почему новенькие меня ненавидят.
— Что?
— Не бери в голову. — Самое меньшее, что я могу сделать — это вести себя так, как будто мне есть о чем писать. Я открываю блокнот и пытаюсь поддержать беседу: — Ты уже со всеми встретилась?
— Почти, — отвечает она, переворачивая страницу. — Со всеми, кроме Джеймса. Слушай, не хочешь сходить в кино в пятницу? На Мейн-стрит есть кинотеатр независимого кино, там показывают крутые фильмы.
— Я не смогу, — отвечаю я, все еще раздраженная тем, что она одерживает надо мной верх.
— Ой, ладно. Ну, может...
— Мистер Амадо идет.
Линдси выпрямляется на стуле. Мистер Амадо целеустремленно шагает к нам — настолько, насколько это возможно для человека в мягких кожаных туфлях. Наклоняясь, он бросает взгляд на наши записи. Я заслоняю написанное рукой.
— Итак, — начинает он, жестом останавливая Линдси, которая порывается что-то сказать. — Успехи Линдси мне известны; хотелось бы узнать, что думает вторая половина.
Вторая половина понятия не имеет, что отвечать. Поставленная в безвыходное положение, я задаю один из актуальных для меня вопросов:
— Вам не кажется странным то, что они все знакомы друг с другом? И то, что Мичиган они находят очаровательным?
Мистер Амадо сначала ничего не отвечает и только награждает меня взглядом, которым вы бы посмотрели на бездомного, стоящего около продуктового магазина и кричащего, что в хлебе завелись пришельцы. Если бы у его усов были пальцы, он погрозил бы мне одним из них.
— Софи, — замечает он, — мы, кажется, уже говорили об этом.
Краем глаза я замечаю, как Линдси украдкой бросает на меня косые взгляды, как будто ее предупреждали, что нельзя смотреть прямо на затмение лузера.
— Я знаю, — отвечаю я, — но...
— Мы не проводим расследование, — говорит он, — мы отмечаем начало учебного года. Завтра попробуй снова.
И, хлопнув рукой no столу, он удаляется, оставляя меня недоумевать, почему любопытство Нила было одобрено, а мое — раскритиковано в пух и прах. Обмякнув на стуле, всю оставшуюся часть урока я рисую кружочки в блокноте, а Линдси тем временем на одном дыхании выкладывает все пикантные подробности, которые она узнала о двух парнях, что околачивались рядом с Владом в столовой. Их зовут Девон и Эшли — смешно, учитывая их очевидное стремление походить на кирпичную стену.
