Произнеся эту небесспорную тираду, Вадим Святославович глянул на меня с хитрецой, как бы призывая: «Попробуйте поспорить со мной, не убедите».
Слов нет, микрофон куда более созвучен нашему времени (делу — часы, размышлениям — минуты), чем самая совершенная авторучка, восходящая к гусиному перу. Не случайно один за другим выходят тома, доверительно нашептанные диктофонам. Ведь мог же научиться. Не захотел.
Свою книгу так и не создал. И очень жаль.
* * *
Вадим Святославович был свидетелем и «радиописцем» четырех с лишним десятилетий отечественного спорта.
Проведя в 1920 году первый радиорепортаж о встрече футбольных команд Москвы и Украины, он стал основоположником неведомого и такого увлекательного жанра. Перед войной в каждом доме была своя радиоточка, приятный, с легкой хрипотцой голос Синявского был знаком «от Москвы до самых до окраин». После войны он вел свои динамичные и искренние — без псевдопатриотических восклицаний — репортажи с разных Олимпийских игр и футбольных соревнований. У него был острый глаз, именно так: один только острый глаз, но он охватывал им события, которые не углядеть и четырьмя глазами (начало семидесятых годов было отмечено несколькими «парными репортажами», эксперимент оказался достаточно скучным, от него отказались, быть может, слишком торопливо, следовало бы попрактиковаться еще).
… Война застала его в Киеве.
— Двадцать второго июня тысяча девятьсот сорок первого года здесь открывался республиканский стадион, и я должен был вести репортаж о матче. Но в тот день не довелось произнести слов: «Говорит Киев». Пришлось ждать два года и четыре с половиной месяца, когда мне выпало счастье рассказывать об освобождении столицы Украины.
1 марта 1942 года, ведя репортаж из осажденного Севастополя, он был тяжело ранен (осколок прошел через глаз в голову)… После операции ему предложили эвакуироваться на Большую землю, там бы за него взялись искуснейшие врачи, а он и мысли не мог допустить покинуть израненный, измученный, державшийся из последних сил Севастополь. Сам израненный, измученный, державшийся из последних сил, он защищал город, с которым сроднился навеки.
А день 6 ноября того же сорок второго года застал его в Сталинграде. В канун двадцать пятой годовщины Октябрьской революции берлинское радио известило мир о новой грандиозной победе германского оружия: «Сталинград взят, и фюрер распорядился провести в поверженной твердыне, носящей имя Сталина, парад немецких войск».
