но что?
Мы оставили тебя в немецкой лечебнице,
хотя нам говорили, что надежды нет,
не проходит ни дня, чтобы мы не чувствовали вину.
Как ты там, друг мой,
возлюбленная тень?
– Ангелы замка, стоящего на холме, который порос деревьями, а под холмом деревенька над рекой и множество лодок у причала.
Ангелы башен и бастионов и крепостной стены вокруг, ангелы сада с разнообразными цветами и травами.
Бесы гуляющих по саду лечебницы, каждый из которых говорит в душе своей: несть Бог.
Бесы-врачи наблюдают за ними с дорожек, которые усыпаны мелкими камешками, врачу исцелися сам.
Ангелы комнаты поставили туда стол и койку, но оставили стены голыми и углы пустыми.
Ангел Eternità парит в пустоте этой комнаты, двумя крылами он закрывает свое лицо, двумя закрывает ноги, а двумя летает от стены к стене и кругами над головой, подобно комару.
Ангел воска сначала горячий, потом холодный, а если ты не холоден и не горяч, а тепл, то извергну тебя из уст моих; он переменчив под пальцами, принимает образ то такой, то такой, а потом возвращается к отсутствию формы.
Слеза моя может прожечь дыру в столе, растворить стену, пронзить оболочку мира, но, как всякий бог, я прячусь и пытаюсь не плакать.
По утрам архангел Михаил приносит завтрак, взмахнув крылами один раз.
В полдень архангел Гавриил приносит обед, взмахнув крылами два раза.
А вот ангел болезни бьет крылами восемь раз, как лебедь, который пытается взлететь.
В Майнце в тысяча девяносто шестом году Сатана принял мученическую смерть.
У Константина Батюшкова есть письмо от Христа, которое удостоверяет, что он, Константин, есть бог, и потому его ногти и волосы отгоняют бесов.
Но по ночам бесы забираются на потолок и наполняют комнату ужасной вонью.
Они шепчут заклинания всю ночь, чтобы подбить его на похотливые действия правой рукой, но он закрывает уши ладонями.
У первого беса лицо отца, у второго лицо матери, у третьего лицо сестры, – тогда он зажмуривает глаза.
Но утром восходит брат-солнце и прогоняет врагов, а Батюшков кричит им вдогонку:
За что вы меня гоните? За что возводите на меня хулу?
Разве я кого-то оскорбил стихами своими?
Разве я кому-то сделал больно?
Вы гнали меня и подмешивали отраву мне
в питье и пищу; вы гасили звезды,
послюнив пальцы; и подсылали людей,
чтобы те следили за мной.
Я пытался перерезать себе горло, но мне не дали.
Я пытался сжечь книги ,но вы напечатали новые.
Я учил кошку писать стихи, и у нее уже неплохо
получалось.
Я писал Байрону: милорд, пришлите мне
