Я, вспомня вечера приятны,
Рекою слезы лишь лию
По берегу шел аглицкий Милорд;
он видит юношу, лежащего на песке,
он говорит ему: – Ты кто таков?
а тот ему: – Я, мол, из благородных. —
Милорд его как сына полюбил,
он дал ему обувку и одевку
и вывел в люди, —
но Коррадо злобный
завел себе такого же дружка
по имени Ри-Чард, с которым в карты
играл, играл и вовсе проигрался;
тогда они ограбили Милорда
и заграницу – фьють!
Третий вечер читают:
когда они достигли пределов Гишпании,
один гишпанец, полный коварства,
стал подговаривать их,
чтоб они убили его богатого дядю,
доброго старика Перлата.
В Гишпании за семь рублей
можно сыскать такого головореза,
который ни перед чем не остановится:
один гишпанец должен был сделать убийство,
два дни сидел в болоте,
ел коренья и всякие травы,
на третий день увидал добычу
и перерезал ей горло
с адскою злобою.
Коррадо, Ричард и слуга их Вооз
проникли в дом старика Перлата,
заставили его подписать завещание
и задушили подушками.
Ты думал сделаться щастливым,
Но вдруг удар – тыумираешь,
Как цвет весенний ты увял!
Сражен ты острою косою,
Вот здесь в могиле погребен.
За это Коррадо получил Готический замок —
очень большой дворец, почти как царский,
посреди гор и леса,
по углам Готические башни —
весьма великие басурманские башни —
а под северной башней
великая подземная пещера.
Когда Коррадо прослышал,
что где-то есть еще один богатый старик,
он бросился его искать,
чтобы убить и отобрать деньги.
Нашел и увидел,
что это отец его – Жуан!
Сын заскрипел зубами от злости
и запер отца в подземелье.
Четвертый вечер читают:
а еще у Коррады была жена,
нежная Олимпия.
Он сначала влюбился,
а потом она ему вроде разонравилась,
и он отослал ее жить в замок,
а сам уехал на войну, еще куда-то, —
он больше любил убивать.
Куда девались те минуты,
Когда с любезною гулял,
И на груди ее прелестной
Под тенью дуба отдыхал?
Жуан в подземелье не знал
про Олимпию,
Олимпия наверху в залах не знала
про Жуана,
она гуляла по берегу реки
с опущенным вниз лицом,
на котором была задумчивость,
и слушала томное и жалобное
завывание горлицы.
Куда девались те минуты,
Быстрее кровь когда текла,
Когда скорее былось сердце,
И оживляла нежна страсть?
И тут ей навстречу
молодец.
Она ему: – Ты кто таков?
А он ей: – Ох, не спрашивай!
Ужасна судьба моя!
Алонзо я – брат злодейского Коррада,
гонимый бедностью и роком.
Тут барыня рыдать,
а он ей: – Ах, зачем
ты приняла вид Крокодила?
Лишь Крокодилы слезы льют.
Прими же лучше вид Сирены,
которая смеяться любит.
(Им было не совсем понятно,
