— Аскерпуккен, — снова через пару переключений ответил Боб. — Анер ту клеввер визор онр? Айм онер лукенглассен путер аэродромен. Онар провайдер онр, остолоппен яа?
(Спрошу. А ты хорошо его разглядел? Я ведь тоже заметил ее там, на аэродроме. Это его она провожала, не так ли?)
Мак промолчал — гевронцы часто делают солидные паузы, при этом напряженно думая о своем, или делают вид, что думают, но паузы, как правило, получаются не меньше двух переключений скоростей.
— Анти мандрассер? — так и не дождавшись ответа, в четвертый раз переключив скорость, спросил своего молодого коллегу Боб.
(Не страшно?)
— Гиган еттер итыз арривидер антизагс.
(Больше это было похоже на прощание.)
Теперь в национальную паузу занырнул Боб.
— Велсен, дылдер гиган, онур визорн. Туттер таккен базарен, — пояснил он. — Авостедт, чейнчерпасс штазишкоп? Психокрюккен?
(Ну что же, жираф большой, ему видней. Здесь так говорят. Может быть, и в самом деле перейдешь в разведку? Психологом?)
— В КГБ! — по-русбандски согласился Мак.
А "Воблу" машина, в общем-то ничего, хорошая, только угловатая.
Вот так закончился еще один чудный летний день на планете обезьянн, в живописных окрестностях славного города Северообезьяннска. День, как выяснилось, непрочности прямого взгляда и искривления предположений, и предложения изгиба судьбы — с запахом жареных перьев, с гулом взлетающего самолета, со скрипом автобусных дверей, с удобством автокресел.
— А что это за сладкая парочка, в машине? Собакоиды? — с надеждой пискнет читатель и, протерев лупала и почесав репало, по примеру литперсонажей попытается занырнуть в паузу — с целью отыскать врубало. Очнись, смешной в своей наивности читатель, не надрывай мозгулину — там вввакуум, мораторий на вввяки.
И цитатка-подсказка:
"— Колите его дротиками, оралы! — кричал Суер.
В этой нервозной обстановке капитан комкал слова, называя нас вместо орлов оралами. Но мы действительно менее были орлами, и более — оралами".
* * *
18. Девятый день на планете обезьянн.
Шашлык, но не главный хребет, а его северные склоны: внизу этнически разнородная, но относительно спокойная равнина с десятком маленьких столиц небольших чихакских княжеств, а вдаль и вверх Горная Шашлыкия, опасная, как передернутый затвор. Правда, нужно заметить, что этими затворами носачи не всегда щелкают в сторону русбандов, традиционно соусовцев, но и в стороны своих многочисленных носастых собратьев, то есть лохарей.
Например, один из праволохных вдруг как крикнет, ни с того ни с сего: "Аааа! Лооох!", и тут же обвинит соседа в неверолохии. А сосед, он просто не такой крикливый, однако не менее горячий шашлыкец, немедленно пошлет обвинителя на другую сторону Главного хребта. В общем, слово за слово, а затем — к чему слова, когда под рукой кинжал или автомат? И пошло, и поехало! Но через некоторое время приезжают русбанды на удобных бронетранспортерах и загоняют всех спорщиков повыше в горы, остывать. Правда те, кто начинал, к тому моменту, как правило, уже не живы.
