Соблазнительно, да еще ростер — друг холостяка, и осторожничая, она все же звякнула чашкой. Звякнул быстрым таймером и ростер. Не чувствуя утренней вины, она все же желала Примату приятного сна, да и себе тоже, поэтому главное — не слишком греметь посудой в мойке.
Как и предполагалось, жертву пожеланий она нашла в постели, в похожей на спортивный зал спальне. Правда, глаза у жертвы закрыты — неужели спит? Не может быть, и повесив полотенце, она осторожно, но все же прыгнула к нему за спину. Он не спит, он даже попытался… но получил по руке, ведь она, честно прижавшись к его мускулистой спине, сама собирается поспать.
— Поточила зубки? — спросил притворяющийся спящим Примат, не поворачиваясь, а значит не мешая.
— Остры, как никогда, — в ответ она и укусила какой-то шейный мускул. — А на футбол мы не проспим?
— Не надейся, — разбил ее надежды Примат, как когда-то Безьянна, перед мамкингом. — Кстати, а ты знаешь, что таких как ты, Высоцкий называл "сумачечими"?
— Да? — она уже прижалась к укушенному мускулу лбом. — Я не слышала.
— Как я его понимаю!
— Он рано кончил, — ответила Шимпанзун. Ей хочется спать и не хочется взвешивать собственную пошлость.
— Тебя я понимаю еще лучше.
Но Примат, конечно же, перевернулся, и она, конечно же, устроилась у него на руке.
— На футбол не проспим? — уже засыпая, уже не открывая глаз, предположила она снисхождение, а возможно и сострадание, но все напрасно.
— Не проспим, не бойся.
— Смотри, — вздохнула она, — без меня не уходи.
— Без тебя не уйдешь.
А на футболе они встретились с Безьянной и с ее мужем.
— Моя проболталась, что вы на футбол собирались, — позлорадствовал он.
— Язык мой наш семейный враг, — пояснила Безьянна.
— Не переживай, хоть немного воздухом подышишь, — успокоил ее муж, усаживаясь рядом с Приматом на газетку. — Кто кого давит?
— Вроде наши, — ответил на рукопожатие Примат, — пока не разобрать.
В Северообезьяннске в общем-то любят футбол, и свой небольшой, в одну трибуну, стадион. И он часто бывает заполнен, а в хорошую погоду — как правило. Вот только команда выигрывает не всегда, и тогда болельщики начинают болеть за соперников, аплодируя уже их красивым комбинациям и точным ударам. Не зная имен, почти все на трибунах знают игроков и друг друга в лицо, и это приятное правило маленького города.
— А где здесь наши? — услышав ответ Примата, поинтересовалась Безьянна у Шимпанзун.
— Все за синих болеют, — блеснула та обезьяннской логикой, — значит, они и есть наши.
