Это было 5 августа 1992 года.
С моря мы уехали, когда Трошке было 14 дней.
Теперь он уже большой. Разное бывает… Но если Трофим мне что-нибудь этакое устраивает, я беру зеркало, поворачиваю его к себе и меняю выражение своего лица. И Трошка тоже меняется.
Я не знаю, кто что помнит о своих родах… Я помню ощущение света и присутствие Бога… Можно назвать это природой или еще как-нибудь.
Юля:
Оля появилась у нас незадолго до отъезда на море, я даже не очень помню, кто ее привел к нам. До этого мы с „ей не только не работали, но и знакомы не были. Миша домин о чем-то с ней пошептался и сказал, что Оля едет с нами и будет рожать на море. Что-то такое они друг про друга сразу поняли. Мы не возражали: раз Миша решил, взял ответственность на себя, значит, он уверен, что справится. Лично мне это все каким-то даже не очень реальным казалось, не слишком верилось… Хотя, по логике, все было предельно ясно и вполне реально: сроки у Оли подходили, ехали на море, значит, так она и должна была родить — чего тут верить или не верить?
Вообще этот выезд был сложный, поехали разные люди, в основном почему-то как раз те, кто сначала ехать не собирался. Трудно было притираться друг к другу, и, как водится, всякое случалось… Но Олька — такой светлый человек! Ее ведь жизнь била и ломала, плохого было — на троих хватит, а сущности ее, души это все плохое так и не затронуло. Ее внутреннее состояние — всегда — свет. Такие люди очень редко встречаются. И вовсе не случайность, что именно она родила в море первой из нас, хотя, казалось бы, мы этим занимались давно и долго, а она только пришла к нашим идеям. Она к тому моменту уже была по-настоящему состоявшейся личностью. Быть может, поэтому никакая особая помощь в родах ей не была нужна, только чтобы мы рядом были.
И еще: когда потом Света рожала, у нее роды начались в пять утра, когда все спали. И это были совсем другие роды. А у Ольки они были, как и она сама, — открытые, на них все перебывали и никто не мешал, все были кстати. Потому что она сама такой человечек — вся нараспашку, навстречу, вся в улыбке.
Мы задолго до Олиных родов все вместе выбирали бухточку, где это произойдет, готовились, обсуждали, что да как. И чем к родам ближе, тем становилось в лагере как-то… ну, уютнее, что ли. Так девочки в куклы играют, обустраивают, создают дом, атмосферу.
Сами же роды мне вспоминаются сейчас как цветные картинки: крохотная бухточка, огромный камень, обросший водорослями, солнце в прозрачной-прозрачной воде… А вокруг — на камнях — почти весь наш лагерь Кто-то приходит, кто-то уходит. Кто-то сверху высматривал дельфинов. Но все передвижения были настолько ненавязчивы и гармоничны, словно проводились по сценарию.
