Но не так, как мой язык, с горечью подумала Ливия.
— Пожары опасны, но не я, — заметил Конел. — Иди ко мне.
Стараясь придать себе как можно более спокойный и беззаботный вид, Ливия двинулась к нему, но тут же споткнулась о собственные тапочки, которые перед этим сбросила. С приглушенным криком она рухнула у самой кровати.
— Ты устала, — только и вымолвил Конел и, схватив ее за руки, без особых усилий затащил целиком на кровать. Ощущение его пальцев, мертвой хваткой вцепившихся в ее тело, только усилило смущение Ливии.
— Вовсе нет, — запротестовала она, боясь, как бы он не решил, что она слишком устала, чтобы предпринимать что-нибудь из задуманного. Вернее, ей хотелось, чтоб это было задумано им. — Я просто споткнулась о собственные тапочки.
— В таком случае прости, я ошибся: ты не усталая, а неуклюжая.
Боясь выдать свою нерешительность, Ливия скользнула под одеяло. Как теперь перевести дело из комедии в любовь?
Последняя способность соображать покинула ее, когда ее нога коснулась ноги Конела.
Хватит! Ливия попыталась взять себя в руки и собраться с мыслями. Надо задать ему наводящий вопрос. Она открыла рот и, к своему ужасу, икнула.
Этого еще не хватало! Что угодно, только не это! — в полном отчаянии подумала Ливия. Нервной икоты у нее не было со старших классов школы.
— Ты чего икаешь? — В голосе Конела чувствовалось, скорее, праздное любопытство.
— Я не икаю, — заверила его Ливия и икнула снова.
И это пройдет, припомнились ей слова одной из своих тетушек. Однако и эта ходячая мудрость не помогала в данном случае.
— Я знаю способ от икоты, — голос Конела был немного хрипловат, — это что-то вроде переноса.
— Пере… — начала было Ливия и снова икнула.
— Для этого надо отвлечь икающего.
Широко открытыми глазами Ливия смотрела, как протягивается к ней его рука, как пальцы пробегают по ее щеке к подбородку.
Ливия затаила дыхание, целиком отдавшись неведомому чувству.
— Я… — Очередной приступ икоты прервал ее.
— Да? — пробормотал Конел, и она почувствовала тепло его дыхания на щеке. Он подвинулся чуть ближе. Ливия вся горела, губы пересохли, мысли мешались, и она уже с трудом противилась желанию приникнуть к нему.
— Ты такой горячий, — прошептала она и вздрогнула от его приглушенного смеха. — Я хотела сказать в прямом смысле, а не…
Она не договорила и икнула.
— Потому что от мускулов больше жара, чем от жира, — пробормотал он, и его губы двинулись со щеки к уху. Ливия подскочила: он легонько укусил ее за мочку.
