— Я, пожалуй, тоже выйду. Ты не мог бы… отвернуться? — попросила она, направляясь к мелкой части бассейна.
Однако Дэвид не хотел отворачиваться. И не стал. Безмолвно умоляя ее понять, что мужчина способен на такую степень сдержанности, он протянул ей махровый халат.
Она видела, что он хочет только смотреть. Если бы она попросила или заставила его отвернуться, он бы, наверное, подчинился. Но она не стала просить. Пусть смотрит, решила она. И пусть мучается. Она регулярно бегала трусцой и трижды в неделю выкладывалась в спортивном зале неподалеку от ее кооперативной квартиры в Канзас-Сити, чтобы снять напряжение, благодаря чему находилась в форме и вполне могла заставить его пожалеть об упущенном.
Она немного подразнит его, а потом сообщит, что уезжает. Выходя из воды, Кира заставила себя не отводить взгляд, несмотря на блеск и молчаливое восхищение в его глазах.
Холодный ночной воздух немного подпортил ей триумф, заставив ее задрожать, когда она просовывала руки в рукава халата, который он ей подал.
— Малышка… — Смущенный собственной дерзостью, Дэвид обнял ее обеими руками. — Пойдем к шезлонгам, и позволь мне тебя согреть, — сказал он. — Я разожгу для нас очаг.
Чувствуя удовлетворение оттого, что смогла победить стремление к мести, Кира охотно подчинилась. Она разрешила усадить себя на один из двухместных шезлонгов и закутать в мягкое, чуть потертое индейское одеяло.
Когда он разжег ароматные ветки, сложенные конусом на очаге — простой круглой, ничем не закрытой глиняной площадке под звездами, — они тут же схватились огнем, выбрасывая яркие искры. Ветра почти не было, и через несколько минут она почувствовала жар костра.
Снова заняв место рядом с ней, Дэвид обнял ее одной рукой, скорее по-дружески, нежели как потенциальный насильник.
— Лучше? — спросил он.
Она кивнула. Хотя его заботливость могла оказаться лишь прелюдией к соблазнению, отодвинуться ей не хотелось.
— Я построил этот очаг специально для такого вечера, как сегодня, — сказал он, умолчав о том, что даже написал ее портрет у очага, хотя картина все еще была на мольберте. — Когда я бываю дома и если не очень холодно, я часто провожу здесь ночь под открытым небом.
Вспомнив о его любви к отдыху на природе с постельным бельем, скатанным в тюк, Кира пообещала себе, что с ней такого не случится. Но еще немного она могла здесь побыть.
— Живя в Канзас-Сити, я позабыла, каким чистым может быть небо, — пробормотала она. — Кажется, до созвездий можно рукой дотронуться. Вот Плеяды. Как ты их называл?
