Пока мы разбирались в моральной проблеме, которую «выловили» из Волги вместе с этой явно браконьерской сетью, к нам с вихревой скоростью подлетела большая моторка. Мотор у нее был именно «Вихрь».
В лодке сидели двое. Один — здоровяк, с черными, закрученными кверху усами, другой — совсем мальчик. Тази все еще держал в руках сеть. Эй, чем вы тут занимаетесь? Тази ответил безо всякого смущения:
— А вы что, не видите, чем мы занимаемся?
— Браконьерством вы занимаетесь, вот чем!
— Как раз наоборот: боремся с браконьерством!
— Чья это сеть?
— Может быть, вы знаете, чья она?
— Ваши документы!
— Сначала ваши предъявите!
— Пожалуйста!
Усатый — он был в полувоенной форме — достал из нагрудного кармана кителя красную книжечку и показал ее Тази. Рыбнадзор! Я вздохнул свободно. Было бы куда хуже, если бы в моторке с «Вихрем» оказались хозяева сети. Встреча с браконьерами на бескрайнем просторе Волги да еще при обстоятельствах, подобных нашим, добром могла бы не кончиться!
Мы подробно рассказали рыбнадзорам о том, что и как с нами случилось. Но они не пожелали, видимо, сразу принять на веру наши объяснения. Запахло штрафом! Напрасно мы говорили, что, мол, наши крючки, застрявшие в сети, самое убедительное доказательство нашей непричастности к незаконному сетевому лову. Усатый рыбнадзоред стоял на своем: вы, браконьеры народ тертый, мастера на всякие хитрости и уловки, но и мы, рыбнадзор, не лыком шиты. Товарищ усатого сказал:
— Вон на Каме браконьеры до того дошли, что с вертолетов стали рыбу ловить!
Я усмехнулся, услыхав такое, во, откровенно говоря, мне было не до смеха. Положение наше осложнялось тем, что при нас не было никаких документов. Лишь у Мухаметши в кармане нашелся сезонный железнодорожный билет. Я сказал, что мы здешние садоводы, люди мирные и тихие. Да рыбнадзорцы, наверное, поняли по нашей манере разговаривать, что имеют дело не с злоумышленниками, и несколько смягчились.
Усатый перешел вдруг на татарский язык и спросил Мухаметшу:
— Уж не из газеты ли вы?
Мухаметша как будто ждал этого вопроса. Лицо его озарилось и засверкало, как у шахматиста, когда найден точный и верный ход, ведущий к выигрышу трудной партии.
