— Да, да, вы вполне способны самостоятельно упасть и разбить носик. Кстати, серый цвет лица вам не идет, а ваши прекрасные пунцовые губки сейчас бледны, как лепестки чайной розы.
Поэтический слог не соответствовал тону, каким произносились слова. Наконец, не выдержав, он рявкнул:
— Да сядьте же вы, несносная женщина!
Отвергая подобный тон в отношении себя, Дорис, тем не менее, опустилась в кресло, потому что остатки сил покинули ее.
— Не беспокойтесь, через минуту я приду в себя и покину помещение. К сожалению, грипп оказался сильнее меня, — слабо улыбнувшись, она сочла нужным пояснить причину своего пребывания в доме позднее оговоренного срока.
— Ради бога, не пытайтесь убедить меня в том, что вы принадлежите к категории жертвенных женщин, ведущих борьбу до конца, невзирая ни на какие обстоятельства!
Меньше всего на свете Дорис хотелось, чтобы кто-нибудь из посторонних стал свидетелем ее прощания с домом. Особенно этот человек. Он был способен высмеять ее чувства, а потом рассказывать об этом общим знакомым… Как могло случиться, что она проспала так долго?
— Дайте телефон вашего терапевта. — Требовательный голос Брюса прервал ее размышления. — Знайте, я не позволю вам сделать ни шага, пока вас не осмотрит врач.
Дорис продолжала упорствовать.
— Я прекрасно могу обойтись без вас!
Его черные брови взлетели вверх.
— Общественное мнение не простит меня, если я позволю нанести непоправимый вред вашему драгоценному здоровью. Меня сочтут подлинным злодеем, а я слишком дорожу своей репутацией! Еще и в газетах ославят за то, что я выгнал из теплого дома на холод больную женщину. А мне гораздо приятнее ощущать себя рыцарем викторианской эпохи, спасающим несчастную красавицу от холодной и голодной смерти. Людям не надо многого, чтобы запустить злую сплетню. Кстати, я думаю, что, получив на руки приличную сумму, вы сумеете разумно потратить ее.
Последние слова он произнес без всякой видимой связи с предыдущими фразами.
Одарив Брюса презрительным взглядом, Дорис поудобнее устроилась в кресле и сообщила ему номер телефона врача. Она чувствовала себя настолько ужасно, что упрямиться больше не могла. Каждая клеточка ее тела болела, было больно глотать и говорить.
— Значит, вы проявляете трогательную заботу в отношении меня из-за боязни за собственную репутацию? — хрипло поинтересовалась Дорис. — А я-то думала, что вас интересует только собственное мнение.
Брюс проигнорировал ее очередной выпад. Как ни в чем не бывало он сказал:
