— Признаюсь, Дорис, я люблю преодолевать трудности. Наверное, вы это уже поняли. Вы зря скрываете, что хотели бы стать моей подругой.
— Подругой?
Женщина повторила это слово вслух, и оно прозвучало, как эхо, потом, желая удостовериться, что не ослышалась, поинтересовалась:
— Вы хотите сказать любовницей?
Дорис в равной мере ненавидела оба этих слова. Ими она мерила степень унизительной зависимости женщины от мужчины.
— А какая, собственно, разница между этими двумя понятиями, — в сухом голосе Брюса слышалось искреннее удивление непонятливостью Дорис и ее несговорчивостью.
Она собралась было объяснить ему, но потом испугалась, что он может счесть интерес к частностям, как согласие на предложение в целом.
— Вы обвиняете меня в том, что мое поведение аморально, что я охочусь за толстыми кошельками, и тут же делаете такое гнусное предложение. Что вами руководит?
— Мое предложение, дорогая, если подумать, не такое уж и гнусное. Я просто говорю вслух то, что нам обоим пришло в голову еще в первую встречу. Мы в этом плане созданы друг для друга. — Брюс произносил слова очень четко, как бы вколачивая их в неподатливую женскую головку. — Я просто перекладываю все наши чувственные переживания на вполне доступный человеческий язык. Это в наших общих интересах. Что вы вытворяли в жизни до меня, не имеет абсолютно никакого значения. Я получил Блэквуд, Патрик свободу. Уверен, что, как только мы проведем ночь вместе, возникшие между нами отчуждение и вражда уйдут в прошлое.
— Я лучше поживу со своей враждебностью. Благодарю вас за ваше любезное предложение, — огрызнулась Дорис.
Его циничная откровенность в этой столь деликатной области, конечно, не могла понравиться такой женщине, как Дорис. И слова он выбрал неподходящие — отчуждение, вражда. Она его презирала!
Дымчато-зеленые глаза внимательно изучали ее, в них было столько же теплоты, сколько в линзах микроскопа.
— Почему вы так боитесь меня, Дорис?
Он задал вопрос таким неожиданно мягким и сердечным тоном, что ее глаза от искреннего удивления стали огромными.
— Я вовсе вас не боюсь!
Правда, она не сумела вложить в свои слова необходимую дозу убежденности и от досады даже прикусила нижнюю губу.
А он все гнул свое:
— Поверьте, секс может быть прекрасным средством общения. Хочу только предупредить, что не терплю женщин, которые считают своей миссией стать для меня совершенно незаменимыми.
— Это, по-моему, очень скучная задача и не такая уж интересная цель. — Дорис прищурила глаза и попыталась под напускным пренебрежением скрыть свою неопытность и неосведомленность в сфере интимных отношений. — Значит, я должна сыграть роль своего рода талисмана против дам, стремящихся проскользнуть под ваше одеяло или получить доступ к вашей чековой книжке? Признайтесь, Брюс Кейпшоу, такое намерение у вас имеется! Но не забывайте, что жизненная умудренность еще не является залогом личной неотразимости. — Однако ее слова, произносимые с большой долей сарказма, отскакивали от Брюса как от стенки горох. — И хотя вы настойчиво твердите, что общего будущего у нас с вами быть не может, — Дорис почти задыхалась от обуревавших ее эмоций, — вы проявляете истинное благородство, зная, что у меня нет других намерений, как заполучить вас в качестве долгожданной добычи, и, тем не менее, выражая готовность пойти навстречу моим желаниям и даже компенсировать мне моральные издержки.
