Желтый свет проникает через окна в офисы нашего сортировочного центра. Проходя, я отбрасываю тень на столы других служащих, но никто на меня не смотрит. Я проскальзываю в мой крошечный офис, в котором едва хватает места для стола, кресла и экрана сортировочной машины. Меня окружают тонкие серые перегородки, так что я не вижу никого из своих соседей. Мы похожи на микрокарты поисковой библиотеки нашей средней школы: каждый запрятан в свою щель. У правительства, конечно, есть компьютеры, которые сортируют документы значительно быстрее, чем это делаем мы, но без нас пока не обойтись. Трудно предугадать, когда техника может дать сбой.
Так случилось в обществе, которое существовало до нашего. Каждый владел слишком многими технологиями, и это привело к катастрофическим последствиям. Сейчас у нас есть только та техника, которая нам необходима: порты, ридеры и скрайбы, и доступная нам информация стала специфичной. Специалистам по питанию не надо знать программного обеспечения железных дорог, а программисты, в свою очередь, не нуждаются в знаниях по приготовлению пищи. Такая специализация избавляет людей от перегрузки излишней информацией. Нам не надо понимать все. Кроме того, и Общество напоминает об этом все время: есть разница между знанием и технологией, и знание вас не подведет.
Я вставляю сканкарту в машину, и сортировка начинается. Хотя я привыкла сортировать по ассоциации, изображению или фразе, но могу работать и по числам. На экране появляются образцы, которые я должна найти, и множество чисел начинают скользить по экрану. Они похожи на маленьких белых солдатиков на черном поле, которые только и ждут, когда я начну выбивать их из строя. Я «ощупываю» каждого и начинаю отсортировывать, помещая ненужные числа в разные отсеки. Клавиши под моими пальцами издают мягкий, тихий звук, почти такой же неслышный, как звук падающего снега.
И я вызываю бурю. Числа летят на свои места, как снежинки, гонимые ветром.
Полпути пройдено. Образец, по которому я ищу нужный документ, меняется. Система фиксирует, как быстро я замечаю подмену и адаптируюсь. Вы никогда не знаете, в какой момент происходит замена. Через две минуты образец меняется снова, и я замечаю подмену на первой же строке чисел. Не знаю, как это происходит, но я всегда предчувствую подмену образца раньше, чем она случается.
Пока я сортирую, я не могу думать ни о чем, кроме того, что вижу на экране. Здесь, в моем маленьком сером закутке, я не думаю о Ксандере. Не стремлюсь вспомнить ощущение от прикосновения мягкого атласа к моей коже или вкус шоколадного торта на языке. Не думаю о дедушке, который завтра в последний раз поужинает на своем Прощальном банкете. Не думаю о снеге в июне и о прочих вещах, которых в природе не может быть, и все же они иногда случаются. Забываю об ослепительном блеске солнца, о холодном сиянии луны и о клене в нашем саду, зеленом, желтом, красном... Я подумаю обо всем этом позже, не сейчас. Не тогда, когда я сортирую.
