— Бирс… Но это не настоящая ваша фамилия, не правда ли?
— Разумеется, не настоящая.
Андрей расслабленно сидел в кресле, нога на ногу, поглядывая в окна просторного загородного особняка.
Профессионально у них тут все сделано. И место для особняка выбрано так, что на большом расстоянии вокруг него только редкие невысокие елки. Идеально контролируемая местность. Машину для прослушивания сигналов с его микромодулей поставить ближе, чем в километре, нельзя. Постороннего человека тоже легко заметят. Для этого выставлены люди. Их, видимо, много, и они грамотно разбросаны парами. Он успел заметить такие посты внешнего наблюдения, когда его сюда везли. А в мире ведь нет еще техники, которая могла бы снимать звук с таких, как у него, крошечных модулей с расстояния более четырех-пяти сотен метров. С модулей, которые вшиты в кожную ткань. Они это прекрасно знают. Поэтому, когда его вежливо, но очень тщательно обыскивали, их интересовали лишь более мощные портативные устройства.
— И вы остановились в гостинице «Метрополь» под этим именем.
— Под этим, проверьте.
— Уже проверили, пока вас везли.
Они были вдвоем в большом полуовальном кабинете. И этот улыбчивый человек, лет сорока пяти, уже минут десять задавал ему малозначимые вопросы. Впрочем, улыбка искусственная, напускная.
— Но настоящего своего имени вы нам не откроете?
— Нет, не открою. Почему мы должны быть менее осторожны, чем вы?
— Справедливое замечание, мистер Бирс, вполне справедливое. — Человек нажал на одну из многих кнопок перед собой и проговорил уже не ему, а кому-то, кого не было в этой комнате: — Итак, что вы скажете об акценте нашего американского друга?
— Акцент квалифицирую как подлинный, — прозвучало ему в ответ.
Андрею это прибавило настроения. Не в том, конечно, что они могли вычислить его по природно неродному английскому акценту, а то, что пытаются ловить на такой ерунде. Значит, недооценивают, полагают, что могут дело иметь с дилетантами. «Люблю я мелкие недочеты в стане противника», — как выражается в таких случаях генерал.
— Ваша сторона предлагает мир? Примирение? Оригинально, мистер Бирс, крайне оригинально. Еще вчера, в моем собственном вчера, — пояснил человек, — вы жили одной единственной мыслью о полном нашем уничтожении. И предлагаете теперь мир? Вы, несомненно, люди с юмором. Смех, полагаю, будет последним, что, проиграв, мы от вас услышим.
Его собеседник и сам рассмеялся, но как смеются не от радости, а от какого-то внутреннего удовольствия.
