— Только нашу? Может быть, имеет смысл подключить к операции местную полицию? Или просто перепоручить им это дело? Оно ведь несложное. Ну, скажем, приходят сфотографироваться на память четверо друзей… в форме морской пехоты, чтоб их спортивный вид не вызвал подозрений. Дверь в кабинетик владельца ателье днем никогда не закрывается. Для агентов местной уголовной полиции это совсем простая работа.
— Ни в коем случае! — резко возразил Блюм. — Тогда придется что-то объяснять их руководству и… — он очень недовольно поморщился, — нет, не нужно.
— Я только имел в виду, что нам на перелет и подготовку понадобится в общей сложности часа четыре, а местные силы сделали бы это уже через час.
Блюм отрицательно и с тем же недовольным выражением мотнул головой.
Вскоре группа во главе с Торнвилом выехала несколькими машинами на аэродром, а еще через два часа на своем самолете они подлетали к Вашингтону. Торнвил взглянул на часы: минут через пятнадцать посадка…
— Пройдите, пожалуйста, в кабину к командиру, — обратился к нему кто-то из летного персонала.
— В кабину?
— Да, срочная связь.
— Вас, сэр, из Центра, — радист протянул ему микрофон и наушники.
«Странно», — успел подумать Торнвил и сразу услышал в эфире голос Блюма:
— Возвращайтесь назад, Стенли!
— Не понял, патрон.
— Я сказал, возвращайтесь. Вам нечего делать в Вашингтоне. Это заведение, Стенли…. десять минут назад оно оказалось там, где вы сейчас находитесь. Поняли?!
Связь прекратилась, но Торнвил по-прежнему стоял в наушниках с микрофоном в руке.
— Сэр? — выжидающе глядя на него, через несколько секунд обратился радист.
Торнвил пришел в себя, повернулся к пилоту и спросил:
— У нас хватит горючего на обратную дорогу? — Тот не без удивления кивнул. — Тогда идем без посадки назад.
Он закрыл за собой дверь кабины и некоторое время оцепенело стоял перед ней. Потом почувствовал, что самолет набирает высоту.
— Операция отменяется, ребята! — коротко скомандовал полковник, вернувшись в салон.
Десять пар глаз посмотрели на него, но никто ничего не спросил. Ну это, как и положено. Только он не может не задать вопрос себе самому… и пока не хочет этого делать. Поэтому, наверно, он, усевшись в кресло, бессмысленно уставился перед собой…. а теперь неизвестно зачем смотрит в иллюминатор…
Ну, хватит! Вопрос-то всего один, слишком понятный вопрос: кто предатель?… Один из тех, что сейчас здесь в салоне?… Стоп, девять из них простые оперативники. В Центре он с ними отрабатывал только действия по схеме помещения, и ни один из них не знал, что это фотоателье, не знал его адреса в Вашингтоне. Это неписаное правило контрразведки — никогда не сообщать ничего лишнего. Знал старший группы…. но с ним они вместе брали дантиста, а до этого наблюдали за ним. Именно он руководил тем наблюдением в Вашингтоне и имел тысячу возможностей предупредить дантиста, если б тогда захотел… Так, о самой операции все узнали за час до вылета. Телефоны в Центре на прослушивании. Если б кто-то попробовал позвонить и передать служебную информации в прямой или шифрованной форме, Блюму доложили бы об этом через пять минут.
