* * *
Этой ночью они разбили лагерь высоко в холмах, а утром продолжили подъём и достигли того места, где начинались собственно горные склоны. Они уже покинули местность, известную Майлзу с детства, и он часто сверял путь, которым их вела Харра, со своей картой, полученной методом орбитальной съемки. На закате второго дня они остановились, хотя от цели их отделяло всего несколько часов пути. Харра настойчиво говорила, что может довести их до места и в сумерках, но Майлзу не особенно хотелось прибыть после наступления темноты, без предупреждения, в незнакомое место, где неизвестно, какой приём их ждёт.
На следующее утро он искупался в ручье, распаковал вещи и тщательно облачился в свою новую парадную форму офицера Империи. Пим был одет в коричневую с серебром ливрею — цвета Форкосиганов. Он извлёк из глубин сёдельной сумы штандарт с гербом графа на телескопическом алюминиевом древке и прикрепил его на своё левое стремя. «Убийственно хороши,» — мрачно подумал Майлз. Доктор Ди был одет в обычный черный комбинезон, и ему, похоже, было не по себе. Если мы должны являть собой какое-то послание, подумал Майлз, то разрази меня гром, если я знаю, какое.
Еще до полудня они остановили своих лошадей у двухкомнатной хижины, которая стояла на краю рощи сахарных кленов — одному небу было известно, сколько лет назад она была посажена, но с тех пор клёны расселились самосевом по всей долине, там и сям. Горный воздух был чист, прохладен и напоён солнечным светом. Несколько кур копошилось в сорняках. По забитой водорослями деревянной трубе, протянутой из леса, сочилась вода, переполняла выдолбленную колоду, превращалась в ручеёк с пышной зеленью на дне и бежала прочь.
Харра соскользнула с седла, одёрнула на себе юбку и стала подниматься по ступенькам крыльца. — Кейрел? — позвала она. Майлз ждал первого контакта, сидя высоко в седле. Никогда не следует отказываться от психологического преимущества.
— Харра? Это ты? — отозвался из хижины голос мужчины. Он с грохотом распахнул дверь и выбежал наружу. — Где ты была, девочка? Мы обыскали всё кругом! Думали, ты сломала шею где-нибудь в кустах… — Он осёкся при виде троих молчаливых всадников.
— Ты не захотел записать мои обвинения, Кейрел, — сказала Харра прерывающимся голосом. Её руки мяли юбку. — Поэтому я пошла к окружному судье в Форкосиган-Сюрло и высказала их сама.
— Ох, девочка, — с жалостью выдохнул Кейрел, — какую глупость ты сделала… — Он опустил голову и пошатнулся, неспокойно уставившись на всадников. Это был лысеющий мужчина лет шестидесяти, жилистый и потрёпанный, левая рука его заканчивалась обрубком. Ещё один ветеран.
