— Поторопись, — велел судья и добавил в своей обычной нравоучительной манере: — Ранняя пташка больше зерен клюет.
Когда Марибель вышла, Памела неожиданно обнаружила, что простыня сползла, обнажив ее грудь. Она быстро поддернула тонкую ткань и перекинула конец через плечо, соорудив нечто вроде тоги. Затем ее взгляд задержался на руках Роналда, который сосредоточенно зашнуровывал ботинок.
Сильные, нежные руки, с длинными пальцами… И снова на нее нахлынули воспоминания. Воспоминания о том, как эти ладони гладили ее кожу, как эти пальцы ласкали ее, заставляя стонать и изгибаться от наслаждения. Памела вздернула подбородок, изо всех сил надеясь, что мысли не отражаются на ее лице.
Роналд покосился на нее, похоже, с опаской.
— Не смотрите на меня так, мисс Гарди.
Мисс Гарди… И это после всего, что у них было. Мисс Гарди!
— Как — так, мистер О'Коннел?
— Так, словно я сделал что-то неправильно.
На самом деле, подумала она раздраженно, проблема как раз в том, что Роналд все сделал правильно. Более чем… С той самой минуты, когда впервые увидела его на пороге своего дома, Памела поняла, что это тот самый мужчина, о котором она мечтала всю жизнь. Его искрометный юмор и спокойная уверенность в себе произвели на нее неизгладимое впечатление. Она поклялась, что он окажется в ее спальне. Тогда задача показалась ей не слишком трудной, но затем… Его равнодушие сводило ее с ума. И вот, наконец, она получила то, что хотела, и не разочаровалась в нем. О нет! Но оказалось, это была всего лишь досадная ошибка. В конце концов, у нее тоже есть гордость.
— Может быть, в следующий раз, — бросила Памела, — ты возьмешь на себя труд посмотреть, с кем ложишься в постель!
Бесконечный миг они прожигали друг друга взглядами. Она старалась не обращать внимания на черные пряди, обрамляющие худое лицо, на темные глаза, на изогнутые чувственные губы.
— Я думал, что это была Марибель.
— Это, — прошипела Памела, понимая, как глупо выглядит. — Ты полагаешь, что можешь называть меня «это»?
Он тяжело вздохнул.
— Я имел в виду совсем не… э-э-э… совсем другое.
— Тебе действительно нравится Марибель? — Ей не хотелось спрашивать, но после всего, что он сделал с ней ночью, она должна была знать.
Роналд хмыкнул.
— Нет, мне не нравится Марибель.
— Тогда это еще оскорбительнее. — Обиделась она за Марибель, поскольку та была ее лучшей подругой с самого детства. Чувствуя, что «тога» опять норовит сползти, Памела завязала ее тугим узлом над грудью. — Что все это значит? Ты всегда спишь с женщинами, которые тебе не нравятся?
