— Простите, — сказал Вовка, — мы не слишком рано пришли?
— Нет, — сказала она, — сейчас я сниму пальто и можете тянуть билет.
Я помог ей снять пальто, а Вовка стащил в это время билет со стола и сунул его в карман.
— Мы еще немного поучим, — сказал я, и мы вышли в коридор.
Это был тринадцатый билет, и он был счастливый.
Я выучил ответы на вопросы наизусть и пошел отвечать. Сначала я решил пошалить. Дрожащими пальцами я стал щупать на столе билеты.
— Смелее, смелее, — сказала преподавательница.
Я скрестил ноги, сделал фиги на руках, зажмурился, три раза сплюнул через плечо и вытянул билет.
— Ну? — спросила она.
— Тринадцатый, — с ужасом прошептал я.
— Ничего, ничего, бывает, — улыбнулась преподавательница.
Я шатаясь добрел до стола, сел, обхватил голову руками и застыл. Потом я спрятал в карман вытащенный мной билет и достал наш, тринадцатый. Все встало на свои места. Я успокоился и попросил разрешения отвечать.
— Видите, — сказала преподавательница, — не так все страшно.
Я лихо ответил на вопросы билета. Когда она задала дополнительный вопрос о свойстве железа, я улыбнулся и рассказал ей о судьбе дочери великого химика Менделеева, которую любили замечательные поэты Блок и Белый. Она слушала с нескрываемым интересом. Мы с Вовкой получили пятерки.
Письменная математика прошла как во сне. Я смотрел на доску, испещренную знаками и цифрами, и понимал, что я абсолютный осел. «Ну, так и не попаду в институт в этом году, — думал я. — Такова жизнь. Се ля ви». На доске было два варианта, и Вовка писал левый вариант. Я должен был писать правый. Вовка, высунув от усердия язык, дописывал последние решения. Я взял ручку и списал у него все, что было в черновике. Я списал все закорючки, крестики, помарки и описки, я повторил все кляксы и зачеркивал цифры там, где их зачеркнул Вовка. Потом я плюнул и сдал свою «работу».
Утром следующего дня мы узнали, что Вовка получил четверку, а я — пятерку. Я сказал Вовке:
— По-моему, я типичный гений.
Он тут же согласился. Мне было приятно, что он не обиделся на меня из-за этой своей четверки.
На устной математике я было совсем провалился: у меня уже отобрали из-под стола учебник и шпаргалку (правда, я сказал, что это не мое), и преподаватель косо смотрел на меня, как вдруг вошел какой-то тип и, пошептавшись с экзаменатором, весело сказал:
— Прошу, господа, ко мне отвечать.
Я рванулся к нему, не зная что говорить, с чего начать. У него были добрые глаза. От него пахло пивом, он шмыгал носом и старался сделать серьезное лицо.
