— Ты проиграл десять тысяч фунтов, Джеймс. Думаю, ты показал свое умение всем в Мейфэр.
— Косгроув говорит…
— Завтра вечером я иду обедать к моему брату, — поспешил перебить его Брэм, опасаясь, что может передумать — Ты и леди Розамунда пойдете со мной. Мы будем играть в фараон после обеда. Вот и посмотрим, как ты умеешь сражаться.
Розамунде такая идея не слишком понравилась, но это было лучшее, что он мог придумать, чтобы удержать ее брата от еще большей беды, за которую ей придется расплачиваться. По крайней мере под его наблюдением Лестер проиграет не слишком значительную сумму.
Не сделала ли она ошибки? Розамунда завязала ленты капора, собираясь спуститься в небольшой садик у Дэвис-Хауса, чтобы нарвать свежих цветов для своей спальни и дать себе отдохнуть от голосов матери и Беатрисы, звучавших у нее в голове и раздававшихся во всем доме.
Родители продали ее дьяволу. И тогда она обратилась к другому дьяволу и заключила с ним своего рода сделку. Отец с матерью стремились спасти семью, а она старалась уберечь только себя. Ведь родным не придется жить под кровом Косгроува. А если Брэм сможет как-то объяснить ей, чего ждать от маркиза, она, по крайней мере, немного приготовится к этому. Предупрежден — значит вооружен. До сих пор Брэм Джонс не сообщил ей ничего, от чего ей стало бы легче, — скорее наоборот. Было просто ужасно, что жестокий, бессердечный распутник называет другого человека, своего друга, чудовищем. Особенно когда оставалось чуть меньше месяца до того момента, который свяжет ее с этим исчадием ада на всю оставшуюся жизнь. Дрожь пробежала по ее спине. Еще какое-то время она сможет притворяться, что ничего ужасного не произойдет, что ей просто приснился этот приближающийся брак, или, что ее отец нашел деньги, чтобы заплатить долг Джеймса. Но чем ближе становилась роковая дата, тем все более тревожные мысли терзали девушку. И тогда не думать, о предложении Брэма сбежать, становилось все труднее.
Проходя мимо кабинета отца на нижнем этаже, она услышала, как Джеймс жаловался на что-то, вероятно, на сокращение его месячного содержания. Ему отвечал более тихий голос главы семьи. Все, что требовалось от Джеймса, — это проявить немного терпения: через месяц долг будет прощен. И Джеймс сможет вернуться к прежнему беспутству.
— Идете в сад, миледи? — с улыбкой спросил Элбон, открывая перед ней входную дверь.
Она кивнула:
— Хочу срезать несколько свежих лилий для холла.
