Мы дошли до дома 123. Мы стояли возле ворот.
— Во дворе. Квартира шестнадцать, — сказала она. — Идем!
— Не пойду…
— Тогда я пойду одна.
Она повернулась ко мне спиной, и каблучки ее застучали под аркой ворот.
Я пошел за нею.
Под каменной аркой было зябко, лето еще не проникло туда. Мы пересекли дворик и стали подыматься по грязной, затхлой лестнице, с трудом разглядывая в полумраке номера на дверях квартир. Варя шла впереди. Она шагала все медленнее, и я почувствовал, что она робеет. Я решил сделать последнюю попытку.
— Вернемся, — сказал я. — Ведь нелепо…
Но она презрительно передернула плечом и заторопилась. Дойдя до квартиры шестнадцать, она торопливо дернула за звонок, чтобы я снова не постарался остановить ее.
Звонок задребезжал. Тишина.
Потом за дверью раздались шаркающие шаги. Звякнул замок, дверь приотворилась, но только чуть-чуть. В щелку на нас глянуло чье-то лицо.
— Вам кого?
— Лева дома? — спросила Варя робко, совсем не так, как она разговаривала со мной.
Тишина. Нас долго разглядывали. Затем лязгнула дверная цепочка, и дверь распахнулась.
На пороге стояла маленькая седеющая женщина и рассматривала нас черными, как у Левы Кравеца, глазами.
— Заходите, — сказала она ласково.
Мы вошли в маленькую кухоньку, очень жаркую, потому что топилась плита и кипел большой медный чайник. В кухоньке было светло, прибрано, кастрюли блестели на полках, на кухонном столе лежала чистая салфетка. Сквозь раскрытую дверь видна была комнатка с высокой аккуратной постелью, с иконой в углу, из-за которой торчали веточки вербы, со светлым зеркалом, отражавшим окно, на котором стояли герани. Женщина, впустившая нас, была такая же чистенькая и уютная, как все вокруг. От нее сладковато пахло ванилью.
— Вы Левочкины друзья? — спросила она, продолжая разглядывать меня и Варю.
Я не знал, как ответить, потому что вовсе не считал себя Левочкиным другом. Но Варя сказала:
— Да.
— Левочки нет дома, — сказала женщина. — Он будет очень жалеть.
Я испытал огромное облегчение, нетерпеливо толкнул Варю локтем и шепнул:
— Ну, пойдем…
Но Варя сделала вид, что не расслышала.
— Можно его подождать? — спросила она.
— Он вам, верно, сказал, что придет сегодня! — воскликнула женщина обрадовано.
— Нет, он ничего не говорил, — ответила Варя.
— А вы видели его?
— Нет, не видели. Мы так пришли, сами.
— Ну, тогда вы его не дождетесь, — огорчилась женщина. — А я-то уж подумала!.. Он теперь редко ко мне приходит. Раз в три дня, и то только поздно вечером. Придет, крикнет: «Мамаша, есть!» Поест, поспит, а утром и нет его. Он все занят, сейчас такое время… Мне он ничего не докладывает… «Мамаша, не суйтесь, вы ничего не понимаете!» А вы понимаете? — спросила она.
