На следующий день Ледерер со своей командой посмотрел картину. Это был нокаут, и он, не задумываясь, направился к Гольдштепну. Тот в своем кабинете проводил совещание с четырьмя менеджерами своего отдела. «Послушай, Дик, — сказал Гольдштейн, — фильм мы смотрели и действуем в соответствии с первоначальным планом показа. Я тебе больше скажу, вот как мы хотим обставить один из грандиозных национальных премьерных показов в Дентоне — ты найдешь ретро-автомобили, поднимешь большой шум, возьмёшь Уоррена, Артура и Фей. В общем, это будет здорово». Ледерер был в ярости и обратился к менеджерам: «Послушайте, машины я, конечно, достану, не проблема, но на этом я умываю руки. Знаете, куда пойдет Уоррен, как только узнает, что вы тут решили? Он пойдет сюда, в этот кабинет, с ножом, и отрежет вам яйца, всем по очереди». С этими словами Ледерер удалился.
Тем временем в старом здании Гильдии режиссёров на бульваре Сансет состоялся первый публичный показ картины. Битти пригласил на него «гигантов» Голливуда, людей, дружбы с которыми так добивался — Чарли Фельдмана, Сэма Шпигеля, Жана Ренуара, Джорджа Стивенса, Билли Уайлдера, Фреда Цинпсмана, Сэма Голдвина, Билла Гетца и других мастеров не меньшего калибра. Нужно было набраться наглости, чтобы пойти на такое. Друзья считали, что Битти свихнулся — подобную компашку хлебом не корми, дай только поизмываться над болваном, который сыграл главную роль в собственном фильме. Подобного тщеславия не прощают. А накануне, в «Эсквайре», появилась скверная статья Рекса Рида под названием «Настоящий Уоррен Битти, пожалуйста, заткнитесь». Битти с трудом переживал унижение, никак не мог прийти в себя. Во время показа был не в настроении и едва смотрел на экран. «Бонни и Клайд» оканчивался «балетной» сценой засады. «Тогда люди ещё не привыкли к тому, что в каждом эпизоде головы разрывают на части сотни тысяч петард. В кино такого насилия ещё не показывали», — вспоминает Битти. Воцарилась тишина. Для Битти она длилась вечность. А потом зал взорвался аплодисментами. Кто-то рядов за десять позади режиссёра поднялся и сказал: «Ну что же, только что Уоррен Битти всех нас сделал».
Окрылённый результатом этого и других, не менее показательных по реакции просмотров, Битти бился за более выгодную дату премьеры. Но Гольдштейн оставался непреклонен: «Да с ума вы все посходили с этой картиной. Хватит, наконец!». Однако Битти не сдавался и Джо Хаймс убедил его с Пенном, что фестиваль в Монреале — превосходное место для премьерного показа. «Я вспомнил, что у них был фильм «Некто Микки», вещица так себе, но не провалилась она именно в Канаде. «Я сказал им: «Если уж ту картину приняли в Канаде, то эта, наверняка, пройдет на ура!, — рассказывает Хаймс. Так 4 августа 1967 года на Международном кинофестивале в Монреале, проходившем в рамках выставки «Экспо-67», состоялась мировая премьера «Бонни и Клайда».
