На следующий день они встретились за завтраком. Осунувшаяся от сумасшедшей ночи, Беатрис была подчеркнуто официальна. Ральф насупленно ковырялся в тарелке, но выглядел этаким бодрячком. Выспался в свое удовольствие, решила Беатрис и еще больше помрачнела.
За столом царило раздражение. Ральф не очень охотно согласился взять детей в аэропорт. Он собирался встретить Сару. Но тут же посыпались пререкания. Занудный спор о том, кто где будет сидеть, продолжался до тех пор, пока Ральф не прикрикнул на них, что поедет один, если этот бедлам не прекратится.
— А как со мной? — сказала Беатрис, когда дети, выскочив из-за стола, побежали собираться.
— В машине нет места, — отрезал он.
— Я говорю не о том, чтобы поехать в аэропорт, — уточнила Беатрис. — Я спрашиваю, когда ты хочешь отправить меня в Лондон? Твоя сестра будет здесь, и, я полагаю, в моем присутствии больше нет необходимости.
Вместо того чтобы броситься к ней и заключить в объятия, уверяя, что она всегда будет нужна ему, Ральф еще больше нахмурился.
— Не будем обсуждать это сейчас, — резко заявил он. — Я спешу, и, если эти несносные нытики не поторопятся, мы опоздаем. Поговорю с Сарой о деталях, когда она приедет.
Потрясающе! После того, что было между ними, ее отъезд был простой деталью, которая будет обсуждаться с его сестрой! Оставшись одна, Беатрис тоскливо слонялась по замку, как помешанная. Получается, ее судьба зависит от настроения Сары? Беатрис готова была выскочить на дорогу, поймать попутную машину до вокзала, и провались все к чертовой матери!
Появление Сары действительно стало судьбоносным. Сестра Ральфа оказалась хрупкой миловидной блондинкой с большими голубыми глазами. Она держалась с очаровательной непринужденностью, тонко разобравшись в ситуации. Весь вечер Сара искусно гасила стычки, которые вспыхивали между Беатрис и Ральфом. А позднее, улучив подходящий момент, оказалась с Беатрис на кухне.
— Я хотела поблагодарить вас за искреннее, чуткое отношение к детям, — начала она, принимаясь помогать Беатрис прибраться после ужина. — Они мне все уши прожужжали о том, какая вы чудесная. Только о вас и верещали всю дорогу из аэропорта.
— Мы успели привыкнуть друг к другу, — сказала Беатрис, чувствуя, как горло перехватывает от слез.
— Вы очень выручили нас. Мои оболтусы оставили бы Ральфа без головы. Да и Софи бывает неуправляемой. Провести Рождество в столь не похожей на лондонскую обстановке… вдали от семьи, близких… Я в неоплатном долгу перед вами.
