Заснуть, однако, не мог и долго вертелся, не способный ни заснуть, ни читать, ни слушать музыку. Только думать о Пейшенс. Руки помнили нежность ее кожи, губы — тепло губ.
Как он будет жить, потеряв ее?
Не будь дураком! — говорил он себе. Как можно потерять то, чего не имел?
Тяжело повернувшись, он застонал. Перестань думать о ней. Спи, или завтра будешь как труп.
Забывшись наконец, он видел сны о ней: жаркие, беспокойные сны, в которых он обнимал ее, обнаженную, целовал, испытывал долгое и острое наслаждение.
Он проснулся на рассвете от собственного крика и тут же пошел в ванную, сбросил влажную пижаму, швырнул ее в корзину для белья и долго стоял под прохладным душем. Окончательно проснувшись, он оделся, избегая собственного взгляда в зеркале.
Потом прошел в кабинет, включил электрический чайник, который держал там, чтобы можно было всегда сделать себе чашку кофе, не вызывая Барни или Инид. Прихлебывая кофе, Джеймс взялся за работу, которую не закончил вчера вечером.
Барни пришел в семь и воздержался от комментариев по поводу того, что Джеймс уже на ногах и работает.
— Хорошее утро, сэр, не правда ли?
Джеймс не обращал внимания, но, когда Барни раздвинул шторы, слепо уставился в голубое небо. Солнечная весна царила за стенами дома, а в его сердце властвовала суровая зима.
— Завтрак, сэр? Что бы вы хотели?
— Только апельсиновый сок. Я не голоден и хочу закончить работу до отъезда.
— Надо что-то поесть, — начал Барни, но поймал взгляд Джеймса и пожал плечами. — Хорошо, как хотите. Я принесу сок.
Когда Барни ушел, Джеймс позвонил в больницу и нашел отделение, где лежала мать, но от ночной сестры сумел узнать только, что состояние матери удовлетворительное.
— Когда я смогу прийти к ней?
— В любое время с десяти до двенадцати и с половины третьего до четырех.
Когда Барни принес сок и кофе, Джеймс велел приготовить машину к восьми. Не глядя на Барни, он добавил:
— Я должен навестить мать. Она в больнице.
Он услышал, как Барни охнул.
— В больнице? Что-то серьезное? — Барни был искренне огорчен известием.
— У нее был сердечный приступ, но мне сказали, что это не опасно. Я только что звонил, и сестра сказала, что она чувствует себя удовлетворительно, что бы это ни значило. Сейчас к ней не пускают, поэтому сначала я заеду в офис, а потом тебе придется отвезти меня в больницу. Ты не сможешь заехать в цветочный магазин, пока я буду на работе, и выбрать цветы?
Барни кивнул.
— С радостью, сэр. Мне очень грустно слышать, что мадам больна. Я и Инид, мы всегда любили вашу матушку. Глоток чистого воздуха, вот чем она была, пока жила в доме. Нам жаль было, когда она ушла. Почему только она не взяла вас с собой?
