Они медленно шли улицей в сторону мостика через Осокоревку, за которым начиналась другая область. Здесь, правда, большинство прогуливающихся поворачивали направо, в центр поселка и к школе. Но сейчас там была масса народу, а Рыжухе хотелось остаться наедине с этим равнодушным ко всему красавцем. И она не спеша повела Алексея в сторону мостика, но, не дойдя до него, взяла левее, и они оказались в небольшой ложбинке — на толоке.
— Какой ты, Алексей, неловкий! Ну чего бы тебе не забыть, что это я предложила прогуляться?
— Так я же... тот...
— Чтот? — ему в тон перекривила Рыжуха.
— Не могу присваивать чужие идеи. Это плагиат, — нашелся Алексей с ответом.
— Вот скажи, ты способен на сугубо мужской поступок? Что меня беспокоит, так это то, что в критический момент ты окажешься не способным на это.
— Не беспокойся. Придет время, и я покажу, на что способен.
— Какого времени ты ждешь? От юноши каждая минута требует мужества, мужественности, если быть точнее. Вот, как эта, например. Разве нет?
— Намек?
— Ага, — и Рыжуха, смеясь, ухватила его левую руку и положила себе на плечи. Сама же обняла правой рукой его за талию.
Мальчишке, кажется, это понравилось, он притих, даже дыхания его не стало слышно. Сердце забилось чаще и громче. Продолжая игру, девушка прижалась ухом к его груди.
— Слушай, у тебя сердце не больное?
— Не жалуюсь. А что? — Алексей остановился.
— Стучит, как «пламенный мотор».
Она ощущала, что Алексей сейчас отшатнется, вывернется из ее рук, и сегодняшний вечер для нее будет утрачен. Тогда снова лови оказию. Нет, сейчас так удачно соединилось его растроганность с элегичностью природы, что не воспользоваться этим — грех. И она играла свою роль дальше.
— Я не думала, что у мужчин так сердце бухает! Еще выскочит, — Рыжуха залилась смехом, немного искусственным, в котором тем не менее угадывалась нервозность. — Сейчас мы его уймем. Шагай со мной в ногу, вот так, вот так, — подталкивала мальчишку обнимающей его рукой.
Она мастерски отвлекала внимание от его руки, лежащей на ее плечах, от своей руки, обвивавшей его торс, от своего прижимания к нему и сосредоточивала его лишь на волнении в крови, поощряя мальчишку к более глубокому возбуждению.
— Побежали! Дадим сердцу ту нагрузку, которой оно просит, — она отлипла от Алексея и побежала. — Звезды будут потом, а сейчас смотри, чтобы не упасть.
Рыжуха выбежала на середину толоки. Этот участок земли граничил с прудом через высокую дамбу. Дренажа в дамбе не было, вода из пруда уходила в Осокоровку подземными ручейками. А под самой дамбой со стороны толоки бил ключ, один из многих на дне пруда. Его заботливо обустроили здесь, чтобы можно было набирать «вкусную» водичку. Источник обнесли забором, вырыли возле него глубокую лунку и оштукатурили, подготовив удобное место для подставляемого под струйку подземной воды ведра. А сток отвели дальше к Осокоровке.
