Прошедшие годы вдруг показались ей трагически утраченными. Ведь от них ничего не осталось! Дети? Так они выросли и превратились в объективную реальность, а ее причастность к этой реальности стала условной, ведь со времени ее возникновения и до сего часа она больше забыла, чем помнит. К чему и стремилась!
Уже давно зашло солнце. Луна упрямо пробралась сквозь деревья парка, цеплявшиеся за нее ветвями и, казалось, раздиравшие в клочья ее ровный край, и воссияла на небе. Округлые щечки, разгоряченные упорной борьбой, немного поутратили румянца, от чего она побледнела, уменьшилась в размерах, и на ее поверхности прорезались темные фигуры Авеля и Каина, застывшие в вечном поединке за благосклонность отца.
Что мы знаем о них? Миф. Ой, нет, это образ, правда событий, переданная через века устной традицией пращуров. Разве такое возможно? Возможно. Видно, понял однажды какой-либо мудрец, что дети в семье всегда тяжело делят родителей между собой, и придумал поучительную притчу. Причем, это поучение касалось не сынов, как мы привыкли трактовать, а родителей — сумели детей народить, так потрудитесь понять их и относиться к ним с равной мерой любви и заботы.
Раиса Ивановна отошла от окна, в темноте нащупала настольную лампу и нажала на кнопку включателя, зажигая свет. Что-то беспокоило ее. Невыразимое, неуловимое, нечеткое. Что же?
Завтрашней встречи со своими одиннадцатиклассниками она не боялась, даже не думала об этом. Классное собрание перед началом нового учебного года — это рядовое событие, подготовка к очередному официальному мероприятию, которых было-было на ее веку, да и еще, может, будут. Здесь крылось что-то другое.
Медленно развернулась ретроспектива мыслей: вот она стоит у окна... луна и солнце — вечные, все остальное — преходящее... ее сожаление... память беспомощна перед временем... Да! Прерванная цепь размышлений касалась утраченного прошлого. А дальше? Возникла какая-то идея... Четко помнилось, что она была спровоцирована именно завтрашним собранием.
Вспомнила! Наконец-то! Четче начали обрисовываться творческие задумки. Вот она, видите, не вела дневник. Жаль? Жаль. Но не страшно, если ей удастся осуществить идею, которая вдруг пришла на ум, то утраченное возвратится стократ.
С тем и закончился еще один день ее длинного одиночества.
Уже засыпала, когда ощутила, что погода будет меняться, — заныли суставы, рукам-ногам не могла найти места на широком семейном ложе, где вот уже свыше десяти лет спала без пары.
