Комиссия работала. Кое-что я не запомнил. На что-то не обратил внимания. И меня попросили повторить вхождение в нарисованную дверь.
Я исполнил просьбу, но без всякого желания, предварительно собрав все заявки, чтобы не входить в третий раз. Я даже взял с собой фотоаппарат и сделал несколько снимков, которые могли пригодиться комиссии.
– Ну что ж, – заключил работу комиссии Геннадий Федорович, – феномен нуль-прорисовки, кажется, действительно имеет место. Хотя работы здесь еще очень и очень много.
– Поздравляю тебя с новой квартирой, Федя, – сказал Мальцев. – От души рад!
Я не ответил.
Комиссия собрала много материалов и теперь нужно было хоть немного привести их в систему. Афиноген пригласил всех к себе домой пить чай. Но многоопытные члены комиссии хорошо представляли себе последствия таких чаепитий и отказались. В барак к Афиногену пошли только я и Мальцев. Мальцев был радостно возбужден встречей. Хозяин достал к чаю законную бутылку водки. Сидели вспоминали и сам фирменный поезд, и его пассажиров. Даже пытались строить предположения, почему в нем все так произошло… Ведь тайна фирменного поезда до сих пор не была разгадана. Напротив, объяснений становилось все больше и больше. Афиноген был настроен как-то чинно, благородно, пил мало, так что в конце концов жена его даже забеспокоилась.
По моей просьбе квартирного вопроса в этот вечер не касались.
Но вот настало время расходиться. Афиноген и я проводили Артемия до остановки и усадили в автобус. Уехал Мальцев.
– Ну? – сказал Афиноген.
– Что, ну?
– Я ведь тебе дарю ту дверь, Федор Михайлович.
– Спасибо, Афиноген Каранатович. Спасибо за доброту.
– Да что там! Нарисовать недолго. В тебе все дело. Тебе спасибо, что помог старику.
Афиноген вынес из сарая полотно, натянутое на деревянную раму.
– Помочь? Или сам донесешь?
– Да в ней и весу-то никакого. Конечно, донесу сам.
– Ну, живи себе на здоровье, Федор Михайлович. Твори. Пиши. Читать будем.
– А сам-то ты? Почему себе не нарисовал дверцу? Тоже ведь не хоромы.
– Да зачем нам со старухой? Колька вон подрос. Доктор наук. В Старотайгинске окопался. Средний школу кончает. В Морфлот собрался. А младшенькая с нами проживет. Сарай же у меня, сам знаешь, какой!
– Картину я возьму, Афиноген Каранатович. А вот жить там не стану.
– Это почему же?
– Хоть я и фантаст, а от реального мира не отрываюсь. И в вымышленном, созданном своим воображением мире жить не хочу.
– Тогда хоть писать уединяйся.
– А вдруг воображение больное? Афиноген Каранатович, мне ведь и так хорошо. Жена у меня, дочь, ты вот, Артемий… Друзей у меня много. А ты не расстраивайся. Я тебе, Афиноген Каранатович, очень благодарен. Ты для меня больше, чем эту квартиру сделал.
